– Я вчера уснула, – сказала Тигрица, когда утром мы с Джорджем наведались к ней. Я даже рта не успел открыть.
– Так я и думал.
– Было довольно холодно, и я пригрелась рядом с хозяйкой на диване, да еще от камина разморило. Ну, ты понимаешь…
– Тигрица, все в порядке, не нужно ничего объяснять. – Обычно она не снисходила до объяснений, но я не стал об этом упоминать.
– Мам, пап, может, прогуляемся в парке? – предложил Джордж. В то утро он бурлил энергией. Мне бы так, с грустью думал я, ежась от холода. Старая травма, которую я получил, когда впервые попал на Эдгар-Роуд, давала о себе знать. Все это отголоски той давней истории, когда я спасал Клэр от губительных отношений и в конце концов собрал все мои семьи вместе, но у меня пострадала лапа, и недуг прогрессировал. В холод и дождь лапа как будто деревенела. Вообще-то я неплохо справлялся и уже привык к этому неудобству, но каждый год с началом зимы болячка напоминала о себе.
– Конечно, Джордж. – Тигрица ткнулась в него носом. – Дождь перестал, и, надеюсь, день выдастся сухим.
Мы тронулись в путь, Джордж скакал впереди, а я рассказал Тигрице о новых соседях.
– Значит, эта кошка очень красивая? – Тигрица сузила глаза.
– Она необычная, но по возрасту ближе к Джорджу. – Тигрица была очень ревнивой, и я проявлял особую осторожность, говоря о других кошках.
– А что думает Джордж? – Ревность тотчас сменилась материнской заботой.
– Он сказал, что после Шанель поклялся навсегда завязать с девчонками, – усмехнулся я.
– Хорошо, потому что ни одна из них не достойна моего мальчика.
В этом я поддерживал ее всеми лапами.
К нашей радости, в парке никого не оказалось. Мы ходили следом за Джорджем, который переключался с одного занятия на другое. Целую вечность он смотрел на свое отражение в маленьком озере – я призывал к осторожности, потому что в молодости и сам проделывал то же самое и едва не утонул. Потом мы сгребали в кучи листья, коричневатые и намокшие, но это не мешало нам получать удовольствие от возни. Никаких бабочек в это время года не было, так что об охоте пришлось забыть, но Джорджу все-таки удалось вскарабкаться на невысокое деревце. К обеду, когда мы возвращались домой, я уже порядком проголодался, а Тигрица пожаловалась на усталость – клянусь, она с каждой секундой становилась все ленивее, – но Джордж все еще был полон энергии. Он согласился пойти домой, только когда я пообещал, что позже разрешу ему одному прогуляться на другой конец Эдгар-Роуд.
Мне нелегко далось это решение – отпустить Джорджа одного на прогулку, и я знаю, что людям тоже приходится сталкиваться с этой проблемой. Взять хотя бы Франческу, которая воспитывала Алексея и Томми. Алексей, теперь уже подросток, хотел больше свободы, чем-то напоминая Джорджа, но мы-то, родители, знали, сколько опасностей таит улица. Отпуская детей одних, взрослые принимали одно из самых трудных для родителей решений.