– Но я не хочу, – тихо произнес он, и его голосе звучал грустно. Обернув себя хвостом, он как будто пытался защититься.
– Я знаю, сынок, и если бы мог что-то изменить, то непременно сделал бы это, но я не могу. Тебе нужно попрощаться с ней и сделать это сейчас. Пожалуйста, не оставляй все на потом, когда станет слишком поздно. Не жалей себя и не злись на нас, потому что никто не виноват в случившемся.
Джордж молчал. Похоже, он обдумывал мои слова, но я был настроен решительно. Вплоть до того, чтобы притащить его к Тигрице за шкирку. Хотя я понятия не имел, как это сделать, поскольку весил он уже немало. Я скрестил лапы на удачу, надеясь, что прибегать к силовому варианту не придется.
– Я должен пойти к ней прямо сейчас? – спросил он и подняла на меня испуганные глаза.
– Я пойду с тобой. – И мы тронулись в путь.
Мы пошли в обход. Вокруг стояла пугающая тишина, которую лишь изредка нарушали птичьи крики или еле слышный шум автомобильного мотора. Улица как будто вымерла. Я чувствовал неуверенность и слегка дрожал. Мы подошли к заднему крыльцу дома Тигрицы и переглянулись. Я наклонил голову и проверил кошачью дверцу. К счастью, она оказалась незапертой, и у меня вырвался вздох облегчения. Я дал знак Джорджу идти первым, а сам последовал за ним. Затаив дыхание, я приготовился к худшему.
Мы оба пробрались в гостиную. Тигрица лежала все на той же лежанке, на том же месте, где я оставил ее прошлой ночью. Огонь камина согревал комнату, и я сразу почувствовал, как оттаивает мой обледеневший мех. Я слегка подтолкнул Джорджа, застывшего на пороге, и мы оба подошли к ней.
– Тигрица, – прошептал я, вопреки всему надеясь, что она еще с нами. Я почти не смел дышать.
– Мам, – вымолвил Джордж, и я подумал, что мое сердце разорвется. Казалось, прошла вечность, прежде чем она открыла глаза.
– Мои любимчики, – тихо прохрипела она.
– Мам, прости меня! – воскликнул Джордж. – Я просто боялся сказать тебе «прощай», но папа говорит, что мне будет больно, если я это сделаю, и еще больнее, если не сделаю. Я не хочу, чтобы ты уходила.
– Я тоже не хочу уходить, сынок, – сказала она. Джордж запрыгнул в кроватку и прижался к Тигрице.
Говорят, что кошки не плачут, но клянусь, мои глаза были полны слез.
– Я всегда буду любить тебя, Джордж. Помни это, и я всегда буду частью тебя, а ты навсегда останешься частью меня.
– И я тоже буду любить тебя вечно, мама, – ответил он.
– Будь хорошим сыном для своего отца, будь верен себе, и ты вырастешь прекрасным взрослым котом.
– А там, где ты будешь, ты сможешь видеть меня? Ты всегда будешь наблюдать за мной?