И ребенок остался жить – с огромным шрамом на груди и половинкой одного пальца, но все же жить.
Он остался жить, как теперь думает, благодаря кому-то, кто похож на мальчика-помидора.
Именно с того момента родители начали давать ему все, что он только пожелает, лишь бы загладить чувство вины.
А еще с того самого момента отец отдалился от него. Он все меньше играл с ним, все реже обнимал, почти никогда не целовал, даже перед сном…
Этого ребенок никогда не понимал, потому что в шесть лет ты еще не умеешь таить обиду. В шесть лет ты любишь своих родителей, хотя они не позаботились о тебе должным образом, хотя они не самые лучшие на свете… и даже чуть не убили тебя в автокатастрофе. Именно этим и отличаются от взрослых маленькие дети: своей способностью к безусловной любви.
Со временем отец так отдалился от него, что ему начало казаться, будто они существуют в параллельных вселенных.
«Почему?» – спрашивал он себя неоднократно. Возможно, из-за чувства стыда, из-за того, что он так и не смог простить себя, из-за того, что каждый раз, глядя на своего сына, он видит в нем лишь отражение своей вины.
ММ плачет в одиночестве, потому что такие, как он, никогда не показывают своих слез. Он садится на пол в туалете, забивается под раковину и закрывает лицо руками. И больше всего на свете ему сейчас хочется, чтобы в туалет залетел дракон и обнял его, пусть даже при этом он обожжет все его тело своим дыханием или вонзит свои когти в его кожу… В конце концов, даже злодеям иногда необходимо хотя бы одно объятие.
В этот момент что-то вдруг зашевелилось под шрамом на его груди.
В тот день, когда мы разбирали слово «зубрила» в классе, я вдруг понял, что мой недостаток был вовсе не таким серьезным, что учительница права и, возможно, быть зубрилой не так уж плохо.
Еще в тот день произошло что-то странное с ММ. Он вышел из класса в туалет и обратно уже не вернулся, ни на этот урок, ни на все остальные, ни в последующие два дня. Говорили, что он сильно ушиб руку и что-то даже сломал.
Поэтому два дня прошли для меня в полном спокойствии. В любом случае я уже настолько отточил свои суперспособности, что умел исчезать, когда мне это удобно, и за целый день со мной мог никто не разговаривать, ко мне мог никто не подходить, меня могли вообще не видеть.
Я этого добился! И был счастлив. Я мог контролировать происходящее и становиться невидимкой, когда пожелаю. Мои суперспособности работали безотказно.
Вот почему то, что произошло несколько дней спустя, меня сильно удивило…
Мальчик с девятью с половиной пальцами, один из которых теперь еще и сломан, сидит дома и размышляет, когда же наступит подходящий момент, чтобы сделать то, на что он никогда прежде не решался.