Медве встал передо мной. Его карие глаза прямо-таки потемнели от злости.
— Зачем отдал? — набросился он на меня. — Дурак ты.
Я остолбенел. Атака застигла меня врасплох.
— Черт тебя побери! — сказал Медве. Его потемневшие глаза горели.
«Что это с ним? — подумал я. — Ведь он же воспитанный, вежливый мальчик, в особенности по отношению ко мне». Я был в таком безоблачном, приподнятом расположении духа, что сразу даже и не понял, чего ему надо.
— Зачем ты отдал ему бумагу? Дурак, — повторил Медве.
Я отдал желтую бумагу Гержону Сабо затем, чтобы снискать его расположение. И радовался, что все так хорошо получилось, а этот проклятый Медве так смотрел на меня, что прямо-таки вогнал меня в краску. Я размышлял, не пнуть ли мне его в задницу. Драг снова его окликнул. Разъяренный Медве нехотя пошел на свое место. Все это, конечно, меня разозлило, но испортить настроение не могло.
На другой день в столовой за ужином я увидел Гержона Сабо, и тот раза два доброжелательно мне подмигнул. А в воскресенье вечером принес мне полпригоршни кнопок.
К сожалению, у некоторых из них были только шляпки. Я заметил это, когда начал прикалывать в ящике бумагу от оставшегося у меня маленького рулона. Теперь я мог застлать только половину ящика. Да и кнопок было мало. Потом загнулась и обломилась вторая кнопка. Потом третья. Я злился и негодовал. Четвертая тоже сломалась.
Я чуть не ревел. Кнопки ломались одна за другой, не оказалось ни одной хорошей. Очевидно, они однажды уже были согнуты, а потом острия перочинным ножом осторожно отогнули; разумеется, они ни на что уже не годились. Черт его знает, где их насобирал Гержон Сабо.
В приступе внезапного озлобления я отнес ему все кнопки обратно.
— Ты дал мне плохие кнопки.
— Плохие? — удивленно взглянул на меня Сабо.
Его сосед ухмылялся и корчил рожи. Я понял, что нести их обратно не стоило.
— Плохие? — переспросил Гержон Сабо. — Не понравились? Ну ладно. Дергай отсюда!
Наутро они придумали шутку: во время завтрака, после команд: «Кончить молитву!» и «Сесть!» ловко подсунули мне на сиденье несколько кнопок. Когда я со всего маху сел на них, две кнопки так вонзились мне в зад, что я с воплем вскочил со стула. Дежурный офицер услышал и дал мне знак выйти в коридор.
Я остался без завтрака. Слонялся по коридору среди вешалок, забитых пилотками. В раздаточном окне гремели жестяные чайники. По безлюдному коридору лениво разгуливал сквозняк, он подувал из вестибюля, у кухни прихватывал кухонные пары и к запахам пищи примешивал слабый запах утреннего тумана. Никогда бы не подумал, что завтрак может тянуться так долго.