Матросы, пришедшие в себя, стали долбить в дверь.
— Эй, фотограф! Открывай, мать твою! Где наш командир? Он вошел в твою гавань — и пропал, как на дно опустился. А куда исчез германец, испарился? Открой, именем революции шмонать тебя будем!
Не открывая дверей, Зингер с достоинством отвечал:
— Вашего командира здесь не было, германцев тоже не держим. Идите прочь, иначе будет плохо. — И полный чувства собственного достоинства снова и окончательно удалился.
Матросы думали не шибко долго. Решили:
— Товарища на берегу бросать нельзя. Выломаем двери или разобьем витрину, проникнем в ателье и отыщем героя революции.
Могущественный зять Линев
Фотограф Зингер, человек, умудренный российской действительностью, понял: минута-другая — и сухопутные матросы пойдут штурмом брать его художественное ателье.
По этой причине Зингер для укрепления дверей набросил металлическую полосу и побежал звонить своему замечательному зятю графу Александру Линеву. К счастью, упомянутый зять — помощник министра внутренних дел — находился на месте. Зингер взмолился:
— Пьяные матросы с ружьями ломятся ко мне, выручай, Александр Иванович. Сейчас разгромят ателье…
Помощник тут же распорядился, и грузовик вооруженных людей помчался на Невский, 26 выручать старого Зингера.
Наивные матросы, разумеется, ничего не могли знать о полезных родственных связях владельца ателье. По этой причине, не жалея своей нерастраченной молодой силы, они навалились на двери.
Двери были могучие, дубовые. Матросы подбадривали себя дружным вскрикиванием:
— И раз! И два! Сама пойдет, дубовая! И раз!..
Стали собираться любопытные, спрашивали:
— Чего ломитесь, граждане матросы?
Ответили кратко:
— Чешите отседова! Без сопливых обойдемся!
Двери поначалу не поддавались, но наконец стали мало-помалу шататься, и казалось, еще одно усилие — и могучее резное изделие сорвется с петель. Но… Как часто бывает в жизни, за миг до удачи приходит полное крушение надежд. Так случилось и на этот раз.
Едва двери с жутким грохотом рухнули, подъехал грузовик вооруженных людей и скрутил взломщиков. Их, согласно приказу могущественного Александра Линева, прямиком доставили в Кресты и разместили по камерам.
Иная судьба ожидала пузатого матроса.
* * *
Вернемся к тому эпизоду, когда Соколов вошел в «Идеал». Он сразу понял, что на него донесли. Но кто? Глядя на приветливое и улыбающееся лицо Зингера, подумал: «Нет, не маэстро вызвал патруль! Стало быть, эту гнусность сделал его подручный».
Зингер находился в павильоне возле своей треноги. На фоне Колизея стоял, изображая умное лицо, какой-то человек в жилетке и с цепью на круглом животе.