— Он что, совсем больной, этот профессор? — не понял шкипер. — У него же своего мадепалама[5] не мерено…
— Так они же все больные, эти ботаники! За брошку удавятся. Были случаи, даже убивали за старинную монетку, на которую ты бы и плюнуть побрезговал. Короче, конченые мандельштамы.
— Это как? — не понял Юша.
— Вот то, что ты подумал, но только на культурном языке…
«Конченый мандельштам» отгреб за свою выходку по полной программе. «Братки» тихой сапой вывезли из его квартиры всю коллекцию (а стоила она раз в десять-пятнадцать больше сбытых Симоновичем фальшивок), а затем решили отобрать бизнес дочери, который тем временем пошел в гору. Профессор взмолился: только не это! Тогда-то он от безысходности и предложил Арику «откуп» за дочкин бизнес.
— Обещал вызвать своего друга, у которого сокровищ в сто раз больше, чем у него, — пояснил Валера. — И квартира ничего так: четыре комнаты в центре Москвы. Мол, я его выманю, а вы делайте с ним что хотите.
Так и случилось. Но ребята злопамятного Арика все равно убрали профессора — за ненадобностью. Привычно «отправили по железке».
— И ты руку приложил? — уточнил шкипер.
— Нет, без меня обошлось. Я уже этим не мараюсь.
Вдовина Арик хотел заставить переписать квартиру на доверенного человечка. А там и с коллекцией можно разобраться. Да и человечка заодно похоронить, когда он хату продаст. Заодно с Вдовиным. Но профессор оказался крепким орешком. Хотя ему уже под восемьдесят, однако уперся — ни в какую. Пытать мальчики Кемеля умеют, да перестарались: инфаркт хватил старика. А умирать ему было никак нельзя.
— Ну, у Арика есть лепилы прикормленные, вовремя подоспели, — поведал Паровоз. — Не то чтобы старичок совсем оклемался, но дышит жабрами.
— Где? — спросил Юша.
— Есть один санаторий в Краснодырском крае, сейчас его туда перевезли. В особой палате под охраной лежит. Человечка три наших приглядывают.
— Как называется?
— «Дубовая роща».
— Дубовая? — Шкипер хмыкнул. — Да вы, гляжу, ребята шутейные. А он там дуба не врежет?
— Я не фельдшер, — пожал плечами Паровоз. — Одно скажу: пацаны его охраняют серьезные.
— Горю желанием проверить. А что с дочкой Симоновича?
— Арик ее тоже убрать решил, вместе с семейством. Когда у Кемеля с профессором все еще было на мази, дочка могла их вместе видеть. Или, того хуже, фамилию от папашки слыхала. Вломит Кемеля по полной программе. К тому же и с дочки есть чем поживиться: две хаты, бизнес не хилый. Да только дочурка с семьей на отдых в Италию свалила. Хотели мы сперва, чтобы профессор ее оттуда вызвал, но он бы сразу поганку заподозрил. А если нажать на него, тогда дочка по голосу могла почуять неладное, вообще крах. Поэтому сначала Симоновича кончили, а потом наши с ней созвонились с профессорской мобилы. Под видом мусоров срочно вызвали: мол, папа ласты склеил. Она повелась, сказала, что вылетит первым же рейсом. А потом пропала, не отзывается. Тут я неладное и почуял…