По словам Лукаса, «чемодан» зовут Грёбиусом. Высокий, худой, с короткими черными волосами – с нашим толстячком этот маг Земли представлял полный контраст. Аура выдает в нем не самого слабого мага, но боль в ней сейчас полыхает фиолетовым пятном, высасывая из парня прорву сил. Моего язвительного смешка по поводу его имени Лукас естественно не понял и начал жарко уверять меня, что парень не просто дезертир, а в отличие от своих подельников, он идейный противник мобилизации чародеев в армию. Похоже, мой сподвижник решил, что нашел свою родственную душу. И в чем-то я даже их понимаю – обидно, когда природный дар делает тебя заложником обстоятельств. Но разве идейные разногласия с властями – это повод заниматься разбоем на дорогах и грабежом беззащитных путников? Чем этот Грёбиус принципиально лучше того лесного отребья, что напало на отряд Густава в Микении? Да ничем! Маг Земли вполне мог бы добраться до Ирута и заняться там честным делом, а не примыкать к «работникам ножа и топора». А то нашелся, блин, романтик с большой дороги! Лукас пытается мне возразить.
– Йен, они его заставили! – со скепсисом смотрю на нашего защитника угнетенных магов.
– Лукас, я, конечно, ничего пока не смыслю в магии Земли, но ответь: как можно к чему-то принудить мага этой стихии, находясь в лесу или в поле? Где буквально все ему подчиняется? Молчишь? Да если бы мы с тобой не оказались в воде на наше счастье, он спеленал бы нас в два счета. А дальше спокойно бы смотрел, как его подельники убивают беззащитных. Скажешь, я не прав?
Толстяк пожимает плечами, аргументов больше нет.
– И зачем ты на него нацепил эльфийский амулет? Олафу он сейчас больше нужен.
– Княжич – подает голос горбун – Мне уже лучше.
– Давайте, тогда его добьем – предлагает Лукас.
Пленник, не ожидавший такого подвоха от коллеги, испуганно на нас смотрит.
– Я подумаю.
Так, что у нас там дальше в песне…
«Хлопцы, чьи вы будете, кто вас в бой ведет…»
На третьем куплете память меня слегка подводит. Хотя воспоминания о пионерском лагере, где эта песня собственно и была когда-то разучена для смотра отрядной песни, у меня до сих пор удивительно яркие. Они из того, самого счастливого периода моей жизни, когда еще и родители были живы, и жизнь вокруг казалась удивительной и прекрасной. Зато следующий куплет я помню отчетливо:
«Мы сыны батрацкие, мы за новый мир,
Щорс идет под знаменем – красный командир».
Странные все-таки выверты у памяти. С чего вдруг мне этот Щорс вспомнился?
Дорога делает крутой загиб и от реки резко сворачивает влево. А вот и отгадка – впереди уже видна деревня. Не таясь и не прибавляя скорости, мы приближаемся к ней. А там нас уже ждут. Десятка два мужиков вышли на дорогу, преграждая путь, и выглядят они крайне недружелюбно. В руках у них вилы, топоры и даже косы. Теплый прием, ничего не скажешь! Останавливаемся, не доезжая, чтобы не провоцировать «встречающие лица». От них вперед выходит седой старик, безо всяких приветствий хмуро спрашивает: