– Ты смотри, хоть тут поспели вовремя, – заметил Джеф. – Теперь понятно, почему они все такие хмурые и неразговорчивые.
Да, радоваться обитателям поместья было нечему. Если только барон, упаси господи, не выживет, в любой момент кто-либо из более сильных соседей может наложить на эту землю лапу, воспользовавшись тем, что здесь остались одни лишь слабые женщины.
Последующие несколько дней воины Генриха вместе с воспрянувшими духом местными мужчинами активно создавали видимость бурной деятельности, чтобы доказать окружающим, что в поместье все в полном порядке. Да и на самом деле нужно было подтянуть сюда с дюжину молодых парней и, не теряя времени, начать обучать их воинскому мастерству. Поскольку местные воины остались без своего капитана, Генрих, посоветовавшись с кузеном, решился поставить на это место Джефа. «На время, – подумал он, – ведь у нас здесь совсем другие задачи». Однако ему и в голову не приходило, каким образом могут повернуться дела.
Когда новый хозяин поместья немного окреп после отпустившей его лихорадки, они смогли обсудить с гостем все проблемы, а не только свалившуюся на голову французов беду. И Генрих теперь рассказал обо всем, что произошло с ним самим. Он не стал ничего скрывать от близкого человека, как бы неприятно ни было то, о чем пришлось поведать. Барон Шарль д’Этьен слушал его очень внимательно и даже напряженно, не отводя глаз от лица гостя.
– Нет, это все-таки рука самого Господа привела тебя сюда, Генрих, – благоговейно произнес он наконец, – привела в тот момент, когда и мне, и тебе это стало необходимо как воздух.
Молодой Лорэл взглянул на хозяина с удивлением, и барон пояснил свою мысль.
– Подумай сам, Генрих, – начал он. – Из наследников Брэда Лорэла, первого барона д’Этьена, получившего это владение за свои боевые заслуги, остался я один. Дядя Жоффруа не в счет, он далеко, в Нормандии, и связан своим владением по рукам и ногам. А у меня нет своего наследника, нет сына, только три дочери.
Барон вдруг болезненно скривился, вспомнив о недавней смерти Бланш, которая уже вошла в возраст, но по ряду обстоятельств еще не имела законного жениха.
– Две дочери, – поправился он, взяв себя в руки. – Кэтрин уже исполнилось пятнадцать, а Арлет только тринадцать. Хорошие девочки, воспитанные. И собой недурны, особенно Кэтрин, старшенькая. Улавливаешь мою мысль?
В голове у Генриха забрезжило понимание, но еще весьма туманное.
– И мне остается одно, кузен, как ты понимаешь, – отдать Кэтрин замуж за кого-либо из соседних дворян и тем самым передать поместье моего деда в чужие руки. Думаю, многие из них уже облизываются, размышляя об этом.