— Достаточно, Сол. С того момента он не скрывал своих перемещений. Ты говоришь, что приехал сюда на той же машине, которую Лиггет брал во вторник?
— Да, сэр.
— Да ты его со всех сторон обложил! И у тебя были его фотографии, чтобы показывать свидетелям? Стюардессе, работнику гаража, таксисту?
— Да, сэр. Когда он выехал из гаража, он был белый.
— Без сомнения, он изменил внешность где-то по дороге. Это не так сложно, как кажется, сегодня мы вымазали человека в черный цвет у меня в номере. Отмываться сложнее. Вряд ли работник гаража или таксист заметили остатки краски?
— Нет, сэр, я спрашивал.
— Да, уж ты такого не упустишь. Конечно, в уши они ему не заглядывали. Ты не сказал про багаж.
— У него был средних размеров чемодан из темно-коричневой воловьей кожи, с латунными застежками и без ремней.
— Во всех случаях?
— Да, сэр. И туда, и обратно.
— Отлично. Приемлемо. Думаю, всего этого достаточно. Сядь вон туда, у стены.
Вульф оглядел присутствующих. Он удерживал их внимание и раньше, когда рассуждал о готовке, но сейчас они слушали его с куда большим интересом. Стояла мертвая тишина. Он продолжал:
— Как видите, мы продвигаемся вперед. Теперь вы понимаете, почему я сказал, что такие детали, как упоминание Лиггетом соуса прэнтан, больше не имеют значения. Без сомнения, он отнесся к такому непоправимому преступлению, как убийство, с невероятным легкомыслием, но не следует забывать две вещи. Во-первых, он рассчитывал, что никому и в голову не придет сомневаться в его отсутствии в «Канове», и, во-вторых, он лишился разума. Он был одурманен, испив из чаши, поднесенной ему миссис Ласцио. С Лиггетом покончено, мистеру Толману осталось лишь арестовать его, подготовить дело и добиться обвинительного приговора в суде. Вы хотите что-нибудь сказать, мистер Лиггет? Я бы не советовал.
— Я ничего не хочу сказать, — голос Лиггета звучал как обычно. — Кроме того, что если Толман на это поведется, то он поплатится не меньше вашего. — Он выставил вперед подбородок. — Я слышал о вас, Вульф, и знаю, на что вы способны. Черт его знает, почему вы решили подставить именно меня, но, когда я покончу с вами, я и это выясню.
Вульф серьезно кивнул.
— Да, это ваша единственно возможная линия поведения. Разумеется. Но я-то покончил с вами и передаю вас властям. Вашей самой большой ошибкой была попытка убить меня как раз тогда, когда я вышел из игры. — Он достал из кармана листки с речью и разгладил их. — Видите? Вот куда попала ваша пуля. Перед тем, как поразить меня, она пробила мою речь... Мистер Толман, допускают ли в вашем штате женщин в состав присяжных по делам об убийстве?