— О, вам надо было съездить! — я с радостью вновь услышал в ее голосе низкие нотки. — Там чудесные холмы, покрытые виноградниками, и море!
— Да, разумеется. Я обожаю красивые пейзажи. А вы, мистер Гудвин, обожаете... — в воздухе раздался хлопок, и нас ненадолго оглушил шум проносившегося мимо встречного поезда, — ...красивые пейзажи?
— Еще бы, — кивнул я и отхлебнул молока.
— Как жаль, что сейчас ночь, — сказала Констанца. Иначе я бы глядела в окно на Америку. Мы проезжаем Скальные, то есть Скалистые горы?
Толман не стал смеяться. Я знал, даже не глядя в его сторону, что он уже утонул в темных глазах. Он объяснил, что нет, Скалистые горы находятся в полутора тысячах миль от нас, но местность, по которой мы едем, тоже заслуживает внимания. Он рассказал, что был в Европе трижды, но, кроме исторических мест, с Америкой там ничто не сравнится. В его родной Западной Вирджинии найдутся горы, про которые никто не скажет, что они хуже швейцарских. Он ничего не видел лучше родной долины, особенно места, где теперь находится знаменитый курорт «Канова».
— Но я как раз и еду на курорт «Канова»! — воскликнула Констанца.
— Я... я на это и рассчитывал, — он покраснел. — Я имею в виду, что три из этих вагонов направляются в «Канову», и я надеялся, что вы тоже... что я вас еще встречу, хотя, конечно, я не вращаюсь в тамошних кругах.
— А мы познакомились уже в поезде. Я там надолго не задержусь, но раз вы сказали, что там лучше, чем в Европе, то теперь я не могу дождаться, чтобы проверить. Должна вас предупредить, что очень люблю Сан-Ремо и море. А вы ездили в Европу с женой и детьми?
— Ну право слово, — опешил он, — разве я выгляжу на возраст, в котором у человека уже есть жена и дети?
Рот закрой, остолоп, подумал я. Мой стакан опустел, и я поднялся.
— Прошу прощения, я пойду и проверю, не выпал ли мой босс из окна. Я скоро вернусь, мисс Беррэн, и отведу вас к отцу. Не можете же вы научиться вести себя по-американски за один день.
Мой уход их нисколечко не огорчил.
В следующем вагоне по ходу поезда я столкнулся с Жеромом Беррэном. Он остановился, так что пришлось остановиться и мне.
— Где моя дочь? — взревел Беррэн. — Вукчич бросил ее одну!
— С ней все в порядке, — я ткнул пальцем через плечо, — она в вагоне-ресторане, беседует с моим другом, которого я ей представил. А как там мистер Вульф?
— Откуда я знаю, мы распрощались.
Он протиснулся мимо меня, и я продолжил путь.
Вульф сидел в одиночестве, широко раскрыв глаза, и, продолжая держаться за подлокотники, являл собой жалкое зрелище. Я встал посреди купе и задумчиво оглядел его.