— Да-да, вы имеете в виду Зелоту из Таррагоны. В 1920 году Ласцио у него что-то украл.
— Вам известно о Зелоте? — удивился Мальфи.
— Так, кое-что. Что же вы разузнали о нем? Или вы предпочтете подождать до утра и лично рассказать все мистеру Вульфу?
— Нет, зачем же. Зелота в Нью-Йорке.
— Ну, в этом он не одинок, — усмехнулся я. — Нет ничего противозаконного в том, чтобы находиться в Нью-Йорке, там полно людей, не убивавших Ласцио. Вот был бы он в «Канове», тогда другое дело.
— Так, может, он как раз в «Канове».
— Но не в двух же местах одновременно. Даже присяжные такому не поверят.
— Но он мог сюда приехать. Я не знаю, что вам известно о Зелоте, но он ненавидел Ласцио больше, чем... — Мальфи пожал плечами. — Он люто ненавидел его. Беррэн нередко говорил мне об этом. А месяц назад Зелота объявился в Нью-Йорке и пришел ко мне просить работу. Я не взял его, потому что он окончательно спился и потому что я не забыл, что рассказывал мне Беррэн, и я заподозрил, что он хотел получить место в «Черчилле» только для того, чтобы добраться до Ласцио. Потом я слышал, что Вукчич поставил его на супы в «Рустермане» и продержался он всего неделю. — Он снова пожал плечами. — Вот и все. Я рассказал об этом миссис Ласцио и мистеру Лиггету, и они решили, что я должен пойти и рассказать мистеру Вульфу. Больше мне о Зелоте ничего не известно.
— Ну что ж, премного благодарен. Я передам ваш рассказ Вульфу. Вы с утра еще будете здесь?
Он ответил утвердительно и отчалил, вновь рыская взглядом в охоте за потенциальными избирателями. Я прошелся по комнатам, ловя обрывки чужой болтовни, увидел подзывающий меня палец Вульфа, подошел к нему, и он объявил, что пора уходить.
Это меня устраивало: я давно был готов завалиться спать. Я пошел в холл, забрал у гардеробщика шляпы и, позевывая, ждал, пока Вульф закончит прощаться. Когда мы уже были в дверях, он остановился и заявил:
— Кстати, Арчи, дай этим людям по доллару. В память о замечательном вечере.
Я вытащил из туго свернутой пачки наличных две бумажки и выдал их зеленым курткам.
Вернувшись в наш номер 60 в «Апшуре», я включил свет и закрыл окно, чтобы, когда Вульф начнет раздеваться, уберечь его нежную кожу от сквозняка. Потом я встал посреди комнаты, потянулся и сладко зевнул.
— Вот ведь какое дело. Стоит мне разок лечь позже обычного, вот как вчера в четыре утра, и я потом сам не свой, пока не высплюсь как следует. Я уж думал, вы так и будете там болтать с ними, а дело-то уже к полуночи...
Я не договорил, потому что его действия выглядели подозрительно. Он даже не начал расстегивать жилет, а плотно уселся в большое кресло, словно рассчитывал провести в нем немалое время.