Катарина открыла глаза, голова гудела, перстень лежал в ладони, светясь. Он наполнил необходимой энергией, стало легче. После таких путешествий ничего не хотелось, апатия расползалась, прогрессируя. Он сидел к ней спиной на кровати, загораживающей собой всё, что только возможно. Мягкость одеял приятно окружала и ласкала кожу. Пахло ароматными маслами, возможно цветочными. Он понял, что она проснулась, но не повернулся лицом.
— Ты не должна была этого видеть. Тебя не касается моя жизнь, — устало произнёс, сутулясь.
— Похоже, тебе всё-таки придётся меня убить, — рассмеялась она, вызвав в нём массу противоречий.
— Я сдержу слово, если согласишься на сделку, — он повернулся, голубые глаза Карен печально смотрели, бесцветные брови изогнулись.
Больше не оставалось подозрений, что он лжёт насчёт друзей, и она нетерпеливо заерзала на месте. Катарина была уверена, что кольцо обладает особой силой, эдакий магический амулет наивысшего уровня. И предполагала, для чего оно ему потребовалось.
— Почему ты забрал глаза Карен? Ты же видишь своими. Они далеко не слепые, правда? — спросила из любопытства, давая себе небольшую отсрочку.
— Я забрал их, чтобы сохранить ей жизнь, — печально кивал он. — Я изменился после заточения, осознал ошибки, но так и не смог поменять природу. Я должен питаться, чтобы жить. Ты и сама видела. Её мать — Линда была моей не одну луну подряд. — Катарина открыла рот и даже этого не заметила. — Да. Это случилось по обоюдному согласию. А через год я узнал, что она родила девочку. Карен. Я сам дал имя, думал, принесёт удачу. Я забрал Линду, потому что она попросила сама…, - он помрачнел в буквальном смысле, меняя цвет на глубокий серый. — Она не могла жить, потому что страдала болезнью, мучилась от болей, забывала элементарные вещи, и презирала себя за это. Я не смог отказать той, к кому испытывал чувства. — Она понимающе закивала, ведь и сама с трудом собиралась с духом всякий раз, отказывая своему мужчине, даже когда это было необходимо. — У Линды было больное тело, но душа столь сильна, что неизвестно, кто кому сделал одолжение. А после…, - запнулся он, вспоминая. — Если кто-то видит, как я забираю душу, умирает, посылая свою мне во след. Так было испокон веков. Таков мой вид.
— Карен видела…, - в ужасе прошептала она.
— Да. И тогда я забрал глаза. Не смог придумать ничего лучше, и живу с ними по сей день, — показывал на них, ухмыляясь. — Свои мне нравятся больше.
— Кровавая луна не появлялась множество лет? — вопрошала она, рассматривая, как собеседник вновь белеет прямо на глазах.