— А я говорю, влюбляетесь, — упорствовал Игорь, — и нас развращаете.
— Ребята, мы вам не мешаем? Вот и идите, куда шли, — сказала женщина.
— Ладно, короче. Платите за любовь, и мы вас не тронем, — сказал Игорь, — в вашем возрасте любовь, особенно секс — это очень вредно.
— Да как вы смеете, — мужчина встал, — как вы смеете так разговаривать со старшими!
— Ну вот, я же говорил, что они нас не поймут, — сказал Игорь и так быстро снял у мужчины очки, что тот даже не сумел среагировать.
— Отдай очки, — тихо сказал мужчина, — слышишь, подлец, отдай очки.
— Ребята, не надо все это, — женщина заплакала и дрожащими руками, расстегнув сумочку, протянула Игорю несколько купюр.
— Такие деньги за любовь? Нет, этого мало. Ну ты, шизофреник, выручай свою старуху.
Мужчина вздохнул и с силой, но как-то неловко, ударил Игоря в грудь. Игорь просто не ожидал удара от такого тщедушного на вид человека и, потеряв равновесие, упал на асфальт. А потом они все вместе били мужчину, били зло и жестоко. Женщина пыталась заслонить его, помешать, но отброшенная ударом Валентина, упала на землю.
— Помогите, помогите! — закричала она, поднявшись.
Начали открываться окна. И вдруг Игорь краем глаза, как-то случайно, заметил, что далеко в проеме выходящего на другую улицу двора остановилась желтая милицейская машина. Липкий страх охватил все тело. «Позвонили, сволочи», — мелькнула мысль.
— Милиция! — закричал он, и все трое бросились назад по переулку.
— Сюда, скорее, — услышал Игорь из стоявшего рядом автомобиля.
Седой пожилой мужчина открыл им дверцы машины и рванул ее с места.
Выехали на Конюшковскую, проскочили ее и слились с потоком машин на Садовом кольце.
Ехали минут двадцать. Уже совсем стемнело. Свернули в небольшой переулок, проехали его и подрулили к платной стоянке.
— Сейчас пойдем ко мне, согреетесь, расслабитесь, — сказал мужчина.
Григорий Петрович — так звали их неожиданного спасителя — жил на третьем этаже. Квартира была двухкомнатная, обставленная дорогой, со вкусом подобранной мебелью.
Григорий Петрович достал рюмки, нарезал колбасу, сыр, лимон, и вытащив из светящегося бара бутылку коньяка, поставил ее на стол.
— За знакомство, — сказал он. Выпили, налили по второй. Раскраснелись, начали отходить от испуга. Валентин, как ни в чем ни бывало, с аппетитом закусывал, Генка радостно улыбался, Игорь молча жевал кусочек лимона.
— Григорий Петрович, спасибо Вам, Вы нас спасли, — умиленно сказал Генка.
— Да, срок вы бы схватили, — сказал Григорий Петрович, — а в лагере — это не на свободе. По себе знаю.