— Какие-то неприятности? Что случилось?
— Смотритель в беде, ранен он. Отвечаю ей и усы у себя дергаю. Кстати, один ус переломил! — дотронулся Мыш до своей морды и сокрушенно головой покачал.
— А девушка к тебе привыкла и уже не пугается? — поинтересовался у своего собеседника.
— Иногда вздрагивает, — хмыкнул Мыш. — Но, не это главное, она в свои руки взяла операцию по твоему спасению.
— Да ты что?! — удивленно воскликнул я. — И как это ей удалось?
— Ты себя в зеркале видел? — рассмеялся Мыш. — Разрешаю тебе самого себя ущипнуть, чтобы проверить! Удалось. Велела она мне сани организовать, ножи с иголками и нитками в дорогу собрать, — он потряс мордой, вспоминая. — В тот момент я хотел заартачиться, но она на меня прикрикнула, да еще и поток от нее волевой пошел, спорить расхотелось. Необходимое собрали, сохатый в сани, правда, с неохотой запрягся, все бубнил, что он не ездовая лошадь.
— Ага, — невпопад сказал я, потер подбородок и налил себе еще коньяка, стараясь скрыть удивление.
Мыш рассказывает странные вещи. С чего бы ему сохатый подчинился? Посыла магического Мыш ему послать не в состоянии, а уж чтобы убедить послужить, то и вовсе. Но врать моему дворецкому нет смысла, да и не приукрашивает он ни сколько, отчетливо вижу.
— Правила санями юная волшебница, причем ломились мы к тебе по кратчайшему пути — напрямки. Кстати, пронеслись мимо одной из хижин леших, так Настя удивилась, что там он не один и песни радостно горланят. На раз их разглядела и никакие их щиты не спасли, правда, они прилично выпили уже.
— Дальше, — отмахнулся я. — Про гулянку своих подданных мне известно.
— А что дальше? — пожал плечами Мыш и смахнул с ливреи невидимую пылинку. — Примчались на мельницу, девушка в дом сразу кинулась, а там ты в обличье медведя валяешься и кровь свою по всему полу размазываешь.
— В сознании находился? — изумился я.
— Нет, в бреду. Раны осматривать не давал, рычал и грозился разными словами, что нас на куски порвешь, — дипломатично сказал мой дворецкий и чуть заметно улыбнулся.
— Сильно матерился? — со вздохом, поинтересовался у него, представив подобную картину и понимая, что просто так даваться непонятно кому не собирался.
— Некоторые выражения меня в тупик поставили, а у девушки щеки заалели, — отсалютовал мне бокалом Мыш, пригубил и уважительно кивнул: — Уважаю!
Ну, это он не про коньяк, заставить своего друга выпивать — подвиг, по крайней мере, раньше он если и выпивал, то не больше двадцати капель, как в народе говорят.
— Дальше, — поморщился я.
— Извини, но пришлось тебя, — он вздохнул, — усыпить.