Завывает ветер поднимая колючий снег, швыряя его в лица двух мужиков, устроившихся в сене на санях, и пробивающихся через лес. Пешим там не пройти, если только на лыжах можно проехать. Лошадка тащит поклажу время от времени всхрапывая и прядя ушами. Ей данная дорога не нравится, а в особенности множество волчьих следов на пути. Потрескивает под полозьями снег, температура упала за минус тридцать, холод пробирается под тулупы и искрятся бороды у мужиков.
— Семен, ветер усиливается, ка бы нам не встрять, — обеспокоенно сказал один, обращаясь к держащему в больших меховых рукавицах вожжи.
— Не боись, проедем, — хмуро ответил тот, а потом добавил: — Смотрителю доставим продукты и можно не беспокоиться о лесных проблемах.
— Ой, да какие у нас тут проблемы… — начал его спутник, но Семен одернул:
— Глохни! Молод еще! Смотритель осерчает — враз горюшка хлебнем!
— Сень, расскажи какие-нибудь байки, дорога-то длинная, — проныл его спутник.
— Дык, на морозе-то, — улыбнулся чему-то возница.
— Тебе не привыкать! Это меня до костей пробирает, — поежился мужик.
— Ванька! Чего ж сразу-то не сказал! — всполошился Сеня. — Тпру! — натянул вожжи, останавливая бег лошадки и полез за пазуху доставая термос. — На-ка, выпей чайку, погрейся! — набулькал он в железный стакан из термоса.
Обжигая губы, Иван сделал пару глотков, а потом вернул посудину своему спутнику. При этом его лицо оказалось намного моложе, чем можно оценить с расстояния, борода и старомодная одежда все портит. Однако в заснеженной части Сибири, где случается, что от мороза трескаются деревья, такое одеяние вполне оправданно.
— Долго еще? — поежился Иван.
— Да почитай добрались, километра три осталось, — буркнул Семен, заметив мелькнувшую серую тень между деревьев. — Но! Пошел! Не стой родной! — крикнул он лошади, которая вновь поплелась по сугробу, закрывающему дорогу. — Да, снега выпало в эту зиму немеряно, — покачал головой Семен, ни к кому не обращаясь. — Засветло бы обернуться.
— А если не успеем? Следов-то волчьих полно! — забеспокоился Иван.
— Ерунда! Ничего не случится, нас пропустят, — уверено ответил Семен, а потом добавил: — В темноте, Черныш, — он кивнул в сторону тяжело переступающего коня, — еще медленнее потащится, дорога увеличится раза в два.
— Так поведай какую-нибудь историю, со Смотрителем связанную! — вновь попросил его спутник.
— Странный ты парень, — неожиданно обернулся к нему возница. — В деревню с чего подался? Или целью задался с Смотрителем познакомиться? Это ты зря, он на глаза никому не показывается, но зело справедливый и лесной порядок блюдет. Мы ему всей округой молимся, чтобы не ушел и ничего с ним не случилось. А обидеть его никому не под силу. Я и тебя-то с собой взял, для чего взял? Чтобы он решил, как тебе дальше жить, оставить в деревне или взашей гнать! А то, что Марфе ты приходишься каким-то там племянником… — Семен покачал головой: — Жаль старуху, но легенду придумал плохую. Ты кто? Мент, бандит али журналист?
