Веселый Мишка Прихно громко сказал Генке:
— Вот бы щас Паулюс поглядел на своих вояк!
Генка смахнул с бровей иней и ответил:
— Еще бы лучше было, если бы их увидел щас сам Гитлерюга.
Мишка рассмеялся и, подойдя к Генке и еще смеясь, сказал ему на ухо:
— Он бы со страху в штаны наклал.
Немцы хмуро косились на смеющихся русских мальчишек. А Паулюс, между прочим, в это время в одиночестве сидел в подвале универмага и ждал представителей Красной Армии, которые должны были его пленить. По его худым, впалым щекам катились скупые мужские слезы. Он пытался их сдержать и не мог. Они невольно катились из глаз. Так он оплакивал свою армию и свою собственную судьбу. Прикрыв глаза, вдруг ясно и четко увидел тот день и тот момент, когда Гитлер назначил его командующим шестой полевой армией.
— С этой армией, генерал, можно небеса штурмовать! — патетически воскликнул Гитлер. При этом он нервно прохаживался перед только что назначенным командующим. Его черные глаза лихорадочно блестели. Уверенность Гитлера передалась и Паулюсу. Тогда и ему казалось, что на свете нет силы, которая могла бы противостоять шестой полевой армии и что с ней действительно можно небеса штурмовать. А сейчас он прошептал:
— Но только не Россию, мой фюрер.
Положил на стол пистолет и солдатскую книжку.
Адъютант армии Вильгельм Адам уже успел вписать в нее новое звание командующего — генерал-фельдмаршал. А пистолет ему недавно прислал Гитлер с намеком на то, что он покончит жизнь самоубийством.
— Нет, такого удовольствия я ему не доставлю, — прошептал Паулюс. Поднявшись над столом, вслух сказал: — Да, только не Россию.
За дверью послышались нечастые четкие шаги. Паулюс достал платок и торопливо вытер лицо. Ему очень не хотелось, чтоб его увидели плачущим.
Генкина жизнь дала трещину. Даже больше — она развалилась, как разваливается дом от прямого попадания бомбы. А случилось вот что: открылось, что Генкин отец скрыл возраст старшего сына Димки, записав в паспорте год его рождения не 1925, а 1927-й. Прошло следствие, а потом — суд. Отцу дали восемь лет тюрьмы, а Димке — пять. Вскоре Димку отправили в штрафной батальон. Генка остался один как перст — ни отца, ни матери, никого.
Генка уцелел, выжил, когда шла битва, уцелел, таская под пулями из Волги воду, уцелел, лазая по развалинам в поисках съестного. Теперь битва закончилась, никто не стреляет. Но как жить теперь, как уцелеть, когда постоянно хочется есть, а есть нечего? Холодная и голодная зима кончилась. Пришла весна, принесла тепло, но не утолила голод. А тебе четырнадцать лет, и твой организм растет и требует постоянно материальной подпитки, чтобы расти, укреплять кости и наращивать, как говорят анатомы, мышечную ткань. Деревенские мальчишки в это время ловят сусликов, варят и жарят их, уплетая за милую душу и заедая желудевой пышкой. В городе суслики не водятся и желуди не растут…