».
Хьюстон в своем ответе призывал к сдержанности: «Голоса разделились 9 к 3 против него. Он что, собирается засудить всех нас? Все это блеф, вы отлично это понимаете. Он просто выпускает пар в своих письмах. А потом сидит на факультетских собраниях и не смеет даже пикнуть».
Следующее письмо Дентона было датировано пятницей, накануне убийства: «Почему вы не напишете что-нибудь для „Хроники высшего образования“? Расскажите о том, как все эти ученые, неспособные грамотно написать даже поздравительную открытку, публикуются за свой счет, а потом бахвалятся друг перед другом тем, что их „издали“. О том, какие скудные знания могут получить их бедные ученики, обучаясь по таким бестолковым учебникам. И о том, в какое жульничество выливается подобный самиздат в высшей школе. У вас есть имя, репутация. Вам такое по силам. Вы – почетный винодел. А я – всего лишь скромный сборщик винограда».
Отклика от Хьюстона на это письмо в папке не было. Ответил ли он Дентону при личной встрече или вообще никак не отреагировал? В своем блокноте сержант записал: «Роберт Дентон».
Было почти одиннадцать вечера, когда Демарко закончил читать электронную переписку. Его поясница ныла, глаза слезились от жуткой рези. Но зато у него уже имелся список из четырех человек, которых он мог считать «подозреваемыми». Главным подозреваемым оставался, конечно, Хьюстон. Но теперь стало ясно: его жизнь не была такой идиллической, как казалась со стороны. Впрочем, это открытие не доставило Демарко удовольствия.
«У меня есть бумажник, – сказал себе Хьюстон. – У меня есть банковские карточки и девяносто три доллара наличными. И еще обручальное кольцо.
А мои наручные часы… Где мои наручные часы?»
Их не было ни на запястье, ни в одном из его карманов. Хронограф «Конкорд Саратога» с серебристо-черным циферблатом в корпусе из матированной нержавеющей стали и черным силиконовым ремешком. Подарок к его дню рождения от Клэр и детишек. Все его прекрасные личные вещи были подарками от Клэр и детей. Но где эти часы теперь? Ведь они были у него на руке еще вчера… Или позавчера?
Хьюстон вспомнил, как ложился в постель вместе с Клэр в тот последний субботний вечер. Он разделся, посмотрел на часы и решил не снимать их, потому что собирался потом поработать еще немного. Он не хотел чрезмерно увлечься и просидеть за рабочим столом всю ночь. В его кабинете часов не было, только компьютер. И Хьюстону нравилось то и дело поглядывать на свой хронограф. Он видел в нем не столько точное время, сколько доказательство любви его семьи. И эту любовь он носил на своем запястье практически постоянно.