Итак, часы были на его руке, пока он занимался с Клэр любовью. А потом он дождался, когда она заснет, выскользнул из постели и снова тихо оделся. Хьюстона беспокоил невынесенный мусор; а в голове вертелись кое-какие мысли. И он хотел их записать прежде, чем они ускользнут от него. Правда, мысли эти были еще не оформленные; они кружились, наталкивались друг на друга, конфликтовали и кристаллизовались, пока он, опорожнив мусорное ведро, неспешно прогуливался в ночи. Надышавшись свежего, бодрящего воздуха, Хьюстон вернулся в свой кабинет и некоторое время что-то писал в своем дневнике.
«Что я там написал? – наморщил лоб Хьюстон, пытаясь припомнить. – Ты написал: „Он понял, что должен сделать“. Та сцена, вступительные строки, помнишь? А затем ты написал про Клэр, так ведь?»
Те предложения о Клэр зародились у него в тот самый момент, когда он лег в постель и посмотрел на обнаженную жену. И вызревали и выстраивались у него в голове все то время, пока они занимались любовью. «Она – темноволосая женщина с зелеными глазами, полная тайн. Ее губы чувственные, но грустные, ноги и руки длинные и изящные, все движения медлительные и томные. Даже ее неспешная улыбка подернута печалью».
Внезапно Хьюстон испытал прилив жуткой паники – тот ужас, который может захлестнуть только писателя. «Ты точно это записал?» Да, записал. Он был в этом уверен. Он записал даже больше. Еще длинный описательный кусок, который планировал откорректировать позднее, разбавив сочными мазками. А затем…
«Нет! – одернул себя Хьюстон. – Остановись. Не вдавайся в воспоминания. Сосредоточься на том, что имеет значение здесь и сейчас. Часы исчезли. И уже не важно – где, когда и как. Все исчезло. Прошлое – уже история. Страницы, вырванные из книги. Не погружайся в него. Оставайся тут. Только тут. У тебя есть немного денег и кредитные карточки. Ты можешь купить себе еду. Подумай о том, куда ты пойдешь, чтобы купить еду!»
Выглядывая из-за шеренги деревьев, начинавшейся всего в десяти ярдах от Норт-стрит, Хьюстон анализировал варианты. На другой стороне улицы и справа от него, примерно шагах в тридцати, находилась «Кантри-Фейр», ночная АЗС с магазинчиком. Рядом с ней стояла закусочная «Бейсик Нидз», специализировавшаяся на домашней выпечке и круассанах. Но окна в закусочной были темны, как и в «Джант Игл» в полутора кварталах на восток. «Значит, сейчас не меньше девяти часов вечера», – сообразил Хьюстон. – «Возможно, уже десять или даже одиннадцать, судя по малочисленности машин».
Хьюстон снова переключил внимание на ночной магазинчик. На заправке стояли всего два автомобиля. Один мужчина заливал бензин. Другая машина вообще пустовала. «Наверное, все пассажиры пошли в магазин», – подумал Хьюстон. Он выжидал и наблюдал. Через несколько минут из магазина вышли, посмеиваясь, парень с девушкой. Оба несли в руках по большому пластиковому стаканчику, потягивая из соломинок какой-то напиток. Девушка села за руль, парень – рядом. Двигатель машины загудел, фары вспыхнули, маленький синий автомобиль тронулся с места и помчался по улице вниз, увозя с собой счастье и беззаботность юности.