Я припарковал машину двумя колесами прямо на лужайке перед домом Мориса и оставил всю иллюминацию включенной, только сирену выключил. Прежде чем бежать к дому, я крикнул:
— Морис! Это я, Бен Трумэн.
Никакого ответа.
— Эй, Рембо! Ты не мог бы на секундочку прекратить пиф-паф?
Опять никакого ответа. Однако и пальба прекратилась. Добрый знак.
— Ладно, Морис, иду к дому! — крикнул я. — Не вздумай стрелять!
Морис встретил меня на крыльце. Винтовку он держал на сгибе руки — как охотник-аристократ, притомившийся после удачной охоты. На нем была красная фланелевая куртка, промасленные рабочие штаны и сапоги. На голове — бейсбольная кепка, надвинутая почти на брови. Он держал голову очень низко — как обычно. Говоривший с ним видел не столько его лицо, сколько огромный козырек шапки. Все мы привыкли к сознательной сутулости Мориса и к беседам с кнопкой на макушке его бейсболки.
— Добрый вечер! — сказал я.
— Вечер добрый, чиф, — отозвалась бейсболка.
— Что тут происходит?
— Стреляю — и всех делов.
— Слышал, слышал. Пегги Батлер, кстати, напугана до смерти. Хотел бы я знать, куда ты метишь?
— Там светофор.
Легким кивком он показал в сторону шоссе номер два.
Я понимающе кивнул. Мы помолчали. Потом я спросил:
— Ну и как? Попал хоть раз?
— Не-а, сэр.
— Винтовка не в порядке?
Он пожал плечами.
— Дай-ка я взгляну на твою винтовку, Морис, — сказал я.
Он протянул мне винтовку, старенький «ремингтон», который я у него конфисковывал уже не меньше дюжины раз. Я проверил заряд, навел винтовку на металлический столб загородки, за которой начинался пустырь за домом Мориса. Пуля звякнула о металл.
— Винтовка в порядке, — сказал я. — Наверное, это ты разладился.
Морис коротко хохотнул.
Я похлопал по оттопыренному карману его куртки. Нащупал коробку с патронами. Внутри кармана было полно использованных скомканных салфеток.
— Господи, Морис, ты когда-нибудь вычищаешь свои карманы? — сказал я, вытаскивая коробку с патронами. — Ладно, разрешишь мне немного осмотреться — поглядеть, как ты живешь-можешь?
Он наконец поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза, В полутьме впадина на его челюсти слегка отсвечивала.
— Я чего — арестованный?
— Нет, сэр.
— Ну, тогда ладно.
Я прошел внутрь. Морис остался стоять снаружи. Руки по швам, голова долу — как мальчишка, которого только что отчитали.
На кухне пахло вареными овощами и немытым телом. На столе стояла наполовину пустая четвертушка «Джима Бима». В холодильнике — хоть шаром покати, только сиротливая древняя банка столовой соды. В шкафчиках несколько банок с готовой едой — спагетти, бобы. Суповые пакетики, в которые уже нашли дорогу муравьи.