— Эй, Морис, кто-нибудь из социальной службы был у тебя дома?
— Не помню.
Стволом винтовки я толкнул дверь ванной комнаты.
И тут впечатление разрухи.
Ванна и унитаз в пятнах ядреного ржавого цвета. В унитазе плавают два бычка. Стена под умывальником прогнила насквозь, дыра была кое-как забита досками, но в щелях виднелась земля снаружи дома.
Я выключил везде свет и вышел.
— Морис, ты помнишь, что такое предупредительное заключение?
— Да, сэр.
— И что же?
— Это когда вы меня запираете в кутузку, но я не арестованный.
— Верно. А ты помнишь, почему я тебя брал в предупредительное заключение?
— Чтоб предупредить меня. Потому оно так и называется — предупредительное.
— Это значит — оберечь тебя от тебя самого, предупредить какую-нибудь глупость с твоей стороны. Именно это мы сейчас и сделаем, Морис. Я тебя заберу с собой, чтоб ты, грешным делом, не убил кого, стреляя по светофору.
— Чтоб я в кого попал — ни Боже ж мой!
— Что ты ни в кого не целишь — я верю. А что ты ни в кого не попадешь — тут могут быть два мнения. Да и в том случае, если ты попадешь в светофор…
Лицо Мориса не выражало никаких эмоций.
— Слушай, Морис, светофор не для того висит, чтоб по нему палили. В конце концов, это собственность города. Чужое имущество. А если ты попадешь в машину?
— В машины я никогда не целюсь.
Мои наставительные беседы с Морисом всегда быстро заходят в тупик. Похоже, и в этот раз я занимался пустой тратой слов. Я никогда не мог понять, просто ли он дурковат или действительно с приветом. Так или иначе, беднягу не стоило судить слишком строго. Жизнь не была добра к нему, и то, через что он прошел, я бы и врагу не пожелал.
Он опять поднял голову и посмотрел мне в глаза. Он стоял ко мне «хорошей» стороной лица, и в полутьме его лицо казалось вполне обычным. Темноглазый, худой, кожа внатяжку — заурядное лицо, типичное для наших краев. Лицо моряка или дровосека с фотографии начала века.
— Есть хочешь, Морис?
— Не то чтоб очень.
— А ел-то когда в последний раз?
— Да вроде как вчера.
— А не сходить ли нам на пару в «Сову»?
— Я думал, вы меня заарестуете.
— Заарестую — это да. Но сперва поедим в «Сове».
— А винтовку отдадите?
— Не-а. Ты сдуру кого-нибудь укокошишь. К примеру, меня.
— Чиф Трумэн, да чтоб я да в вас!..
— Ну-ну, спасибо на добром слове. Но я винтовочку лучше придержу. При всем моем уважении, Морис, стрелок ты аховый.
— Все равно судья велит вам вернуть. У меня на винтовку бумажка правильная.
— О, да ты у нас заправский юрист!
Морис довольно хихикнул.
— А то как же! — гордо сказал он.
В «Сове» было почти пусто. Несколько посетителей сидели за стойкой бара, сосали коктейли и смотрели хоккейный матч по телевизору. За стойкой стоял Фил Ламфир, владелец заведения, а в мертвый сезон — и единственный бармен. Он преспокойно читал, опираясь локтями на стойку и заслонившись от посетителей газетой.