Лауэри предупредил меня:
— Мы будем присутствовать с этой стороны. Плюс ваша беседа будет записываться.
Через несколько минут двое полицейских ввели в кабинет для допросов Брекстона. На нем были свободные джинсы и фланелевая сорочка. Из-за ножных кандалов он двигался короткими шажками гейши. Когда он сел, один из полицейских приковал его ногу к железной ножке стола, намертво закрепленного на полу. Брекстон повернул голову в сторону зеркальной стены. Казалось, он наблюдает за нами.
Сутки назад я видел Брекстона, но разглядеть его как следует мог только теперь.
Вроде бы никакой преступной ауры. Парень как парень. Щупловат. Не слишком высокий — метр семьдесят, а то и меньше. Правда, мускулистый. Все его телодвижения и мимика в считанные секунды указывали на уличное детство — шпана! И все же, несмотря на явную «приблатненность», он обладал неким «начальственным взглядом». Заметно, что он играет в «крутого». И с ролью неплохо справляется. Любопытно, какой он среди своих? Совсем не играет? Или тоже играет? Или еще больше играет?
— Чего ждем, ребята, поехали! — сказал Брекстон, обращаясь к зеркальной стене.
Эдмунд Керт провел меня в холл и на ходу проинструктировал:
— Зачитайте ему права, и пусть он подпишет бумажку, что знает свои права. Вот вам бланк. И помните, мы слышим каждое ваше слово.
Через несколько секунд я уже сидел напротив Брекстона.
— Добрый день, — сказал я.
Никакого ответа.
— Я обязан проинформировать вас о ваших правах. И подпишите это.
Он взял бланк, повертел его в руках и, словно недовольный фактурой бумаги, отбросил бланк в мою сторону.
— Без вашей подписи я не могу начать беседу.
— Я ничего не подписываю.
Я опять подвинул бланк в сторону Брекстона.
— Это пустая формальность. Но если вы не подпишете, я вынужден буду уйти.
Брекстон криво усмехнулся и поставил свою подпись. Весь его вид говорил — делаю это единственно из хорошего отношения лично к вам!
— Вы знаете человека по имени Рей Ратлефф?
— Знал такого, знал.
— Почему вы говорите в прошедшем времени?
— Я о покойниках всегда говорю в прошедшем времени. Разве вы не слышали, что он покойник?
— Что вам известно о его убийстве?
— То, что видел в новостях по телику.
— За что он был убит?
— Мне и самому интересно узнать.
— Но я спрашиваю об этом вас, Харолд.
— Рей был наркоманом. Возможно, его смерть как-то связана с наркотой.
— А конкретнее?
— А конкретнее… кто постоянно якшался с продавцами наркоты, с «подающими» и прочей шатией, тот не заживается. Я видел тысячу таких Реев. Будете в наших краях, я вам покажу — их у нас хоть отбавляй.