— Мне всегда не нравилось, когда ты идеализировала моего брата. Ты плохо его знала…
— Сережа, прошу тебя, давай не будем вспоминать Мишу и, тем более, делать из него злодея. Да, возможно, он мне изменил, но я уверена, это получилось случайно. Может быть, неосознанно.
— Ну, да, — Сергей захохотал. — Сделал бабе ребенка и не заметил. Кстати, Феликс не обычный ребенок, он обладает сверхспособностями. Бегло читает, знает три языка, английский, испанский и немецкий. Понимает язык животных. Ну, ты знаешь, от такого папаши могло родиться только уникальное дитя.
Насте стало трудно дышать.
— Я не верю тебе, Сережа, — чуть слышно произнесла она. — Это, скорей всего, твой ребенок, он же мог родиться похожим на твоего брата.
— Я знал, что ты не поверишь мне, поэтому приготовил тебе тест ДНК, вот он.
Сергей подошел к комоду, достал лист бумаги и протянул Насте. Там было написано: «Вероятность отцовства Кушмирова Михаила Анатольевича — 99,9 процентов».
— Авоттест на меня: вероятность отцовства исключается. Я сделал эти тесты, когда пацан еще только родился — сомневался, что Мишка его отец. Уж очень хорошо он притворялся с тобой. И вот, как видишь, пригодилось.
— Ты знал эту женщину?
Он пожал плечами.
— Не так близко, как тебя, но одно могу сказать: это была женщина легкого поведения. Скорее всего, позарилась на Мишкины миллионы.
— Сережа, мне надо побыть одной.
— Хорошо, сейчас мы пройдем в твою комнату. Я хочу, Настя, сделать тебе предложение: выходи за меня замуж. Мы будем жить одной семьей: я, ты и Феликс. Мальчику нужна полная семья, особенно мать. Только, пожалуйста, не делай подсадку, мы с тобой родим своего ребенка. Что скажешь?
Настя опустила голову и ничего не ответила.
— Ладно, я понимаю, тебе надо все это переварить, и не тороплю. Буду ждать столько, сколько скажешь.
— Мне душно, Сережа, я к речке пойду, на воздух. Мне что-то нехорошо, — пробормотала Настя и выскочила из дома.
Настя прибежала к пирсу запыхавшись, села прямо на доски и опустила ноги в воду. Все плыло перед глазами. Ожидая, пока дыхание придет в норму, она вытерла набежавшие на глаза слезы. А потом разрыдалась в голос, по-бабьи, оплакивая свою несчастную женскую судьбу. Измена Миши — тот самый удар под дых, который перенести невозможно. Как красиво он притворялся! Казалось, сердце вот-вот разорвется.
Михаил постоянно говорил о честности. Нестерпимая боль жгла ей сердце. Настя всматривалась в воду, которая морщилась серой рябью, потом начала смотреть на небо, на бегущие по нему облака, которые вдруг заплясали у нее перед глазами. Она смотрела на небо до тех пор, пока оно не успокоилось. Солнце светило, облака перестали прыгать, и ей становилось лучше. Настя огляделась.