— Нет, — тихо ответила Оксана.
— Личная не удалась?
— Личная удалась, — Оксана улыбнулась, но как-то невесело, будто извинилась перед ним.
— Муж у тебя — кто?
— Ученый, математик.
— А дети есть?
— Нет.
— У меня две девочки — Жанна и Мария. Жена на почте работает.
— Хорошая?
— Да. — Он внимательно разглядывал ее руку, осторожно провел пальцем по набухшей вене. — У тебя рабочая рука, жилы видны, как у доярки. Много работаешь по дому?
— Как все.
— Ты счастлива? — Павел поднял голову, взглянул ей в глаза.
— Не могу сказать «да» и не могу сказать «нет».
— Значит — нет. Ты знаешь, я очень люблю свою жену, — так же прямо глядя ей в глаза, неожиданно признался он — и Оксана невольно сделала движение, пытаясь отнять руку, но он не дал, лишь крепче сжал ее. — Я очень люблю мою жену, — повторил Павел, — но я все время чувствую себя виноватым перед ней. Мне все время кажется, что что-то, что бы я делал для тебя, я не делаю, и от этого мне иногда бывает плохо.
— Ты меня сразу узнал?
— Конечно, — он засмеялся тихо, — я бы, наверное, тебя узнал и через сто лет.
— Почему же ты…
— Потому что ты очень испугалась, — перебил он, — так же как когда-то в Москве. Погоди… — он снова не дал ей отнять руку. — Ты знаешь, мне было очень жалко тебя в вагоне. Странно, ты такая красивая, нарядная, а мне было жалко, и тогда в Москве — тоже.
— Почему?
— Ты очень стыдилась меня, — он заглянул снизу в ее опущенное лицо, — ты так стыдилась моей шинели и бурок тех, а я так гордился ими, они были новые и очень теплые — с галошами. Мне их Калюжка сшила специально для Москвы.
— Я помню. Ты прости меня.
— Да ты что! — он засмеялся, другой ладонью накрыл ее руку. — Я ведь тебе благодарен!
— Благодарен?
— Конечно. Я это о жалости не в упрек сказал, честное слово. Просто это какое-то дурацкое ощущение у меня всегда было, еще с тех пор как увидел тебя первый раз. Вот только к тебе такое, что нужна моя помощь. А оказалось, что ты помогла мне человеком стать. Книги читать научила, и тот глупый приезд мой. Знаешь, после него я решил доказать тебе, что я… ну, в общем, — он смешно сморщился, сожмурив глаза, — что я тоже что-то могу. Мечты всякие дурацкие: приехать в Москву знаменитым. И я стал работать как вол, чтобы добиться этого. А потом знаешь что произошло? — Он засмеялся, покрутил головой, удивляясь себе давнишнему.
— Что? — осторожно спросила Оксана.
— Я забыл.
— Что забыл?
— Забыл — для чего я это делаю. — Павел за руку чуть притянул ее к себе. — Понимаешь, просто забыл. Так меня закрутило, так я влез в это, что начисто забыл, для чего я это делаю. Была работа — и все.