– Человек может стать президентом США, но для таких вот идиотов он все равно в первую очередь будет черным. Все остальное для них не имеет никакого значения.
– Если честно, то мне даже немного захотелось быть белым, но только чтобы цвет кожи не менять.
– Белый может стать тем, кем пожелает, и при этом быть в первую очередь кем‐то другим, а не просто белым.
– Правда, белые совершили слишком много военных преступлений.
– Это точно, – соглашается Кью.
– Я просто точно знаю, что никогда не смогу стать правильным корейцем. Понимаешь, о чем я?
– Вот меня и мою семью, – бормочет Кью, – постоянно обвиняют в том, что мы такие, какие есть. Наши родственники в Вашингтоне считают нас недостаточно черными. Нам ставили в вину то, что мы из‐за папиной работы переехали из черного Болдвин-Хиллз в белую Плайя-Месе. На нашем прошлом семейном Сборище мой дядя смеялся над моим, как он выразился, «мажорным» акцентом и сказал, что я потеряю право на свою «карточку черного», потому что не знаю, что значит выражение «перепрыгнуть через метлу»![30]
Каждый раз, цитируя дядю, Кью пальцами показывает кавычки, только делает он это не указательным и безымянным, а средним пальцем. Он говорит, что это не кавычки, а знак «Отвали». Значит, Кью тоже ходит на семейные Сборища? И они у него такие же ужасные, как и у меня? Ничего себе!
– Мы, Ли с западного побережья, всегда были для родственников белыми воронами, – объясняет Кью. – Черными белыми воронами, прикинь. Так что я знаю, что ты имеешь в виду.
– Эй, интернет, кто такие черные? – громко говорю я.
– Ха-ха, – отвечает Кью.
Я чувствую, что что‐то сжимает пальцы моей ноги один за другим.
– Это ты там сжимаешь мои пальцы? – спрашиваю я.
– Угумс, – отвечает он.
Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять. Закончив пересчитывать мои пальцы, Кью продолжает:
– А ты корейская белая ворона. И твои мама с папой тоже. Они же все‐таки уехали из Кореи. Мы все в какой‐то степени лимбийцы.
– Наверное, – говорю я. – Но только не Кунг Хе.
– Что за Кунг Хе?
– Это сестра Эллы Чанг. Она в эти выходные выходит замуж.
– Погоди, – говорит Кью, – твой папа же не поедет на свадьбу в таком состоянии?
Я вздыхаю:
– Поедет, хотя ему и не следовало бы. И все эта дурацкая гордость.
– Похоже на поведение суперкорейца.
– Вот уж кто точно суперкореец, так это жених. Он кореец, прямо корейский кореец. Кунг Хе тоже практически настоящая кореянка. Она свободно говорит по‐корейски и живет в корейском районе. Она даже уже не представляется своим английским именем.
Кью сонно вздыхает: