• о том, что обращенная к Брит фраза «Я тебя люблю» всегда встречала сопротивление воздуха;
• о том, как я, проснувшись утром, ловил себя на том, что первым делом вспоминаю Джо;
• о том, что теперь, оглядываясь назад, я понимаю значение этих мелочей;
• о том, что вечер, проведенный на борту дурацкого туристического корабля, стал для меня самым романтичным в жизни;
• о том, что этот фингал на моем лице на самом деле печать в паспорте, которая позволила мне вырваться из отстойника на таможне любви и пройти к прекрасному гейту Д в зале прилета (Д – первая буква имени Джо).
– От твоих метафор хочется блевать, – говорит Кью. – Умоляю, даже не пытайся стать писателем.
– Мне многое пришлось пережить.
Кью мне улыбается:
– Теперь, когда я все знаю, я могу с уверенностью заявить, что фингал ты заслужил. Но то, что ты с Джо, по‐моему, правильно. Я за тебя рад.
Кью ставит машину на ручник, чтобы меня приобнять. Стоящий сзади нас в пробке водитель нетерпеливо сигналит.
– Поцелуй меня в ж… – кричит Кью в зеркало заднего вида.
Мы доезжаем до дома Кью и, шурша гравием, доходим до входных дверей. Они двойные, в византийском стиле. Мама Кью встречает нас встревоженными возгласами.
– Получил во время игры в тизербол, – объясняю я.
– Может, тебе стоит бросить этот вид спорта? – предлагает она.
– Тизербол – это не спорт, – поправляет ее папа Кью. Одна пара очков у него на носу, вторая на лбу, третья болтается на шнуре вокруг шеи. – Но это не значит, что он нетравмоопасен.
Мы едим вкуснейшее оссобуко и, как обычно, забыв отнести свои пустые тарелки на кухню, бросаемся на второй этаж в комнату Кью, чтобы он показал мне Pax Eterna, о которой все говорят.
– Ты разбил сердце бедной Брит, – говорит Кью, пока игра загружается. – Но сердцу не прикажешь.
– Я сам себя ненавижу за то, что сделал ей больно, – отвечаю я. – Но с самим собой надо быть честным.
– Старина, я очень-очень, просто невероятно рад за тебя, – говорит Кью.
– Если бы я и дальше обманывал Брит, то было бы еще хуже, да?
Игра загрузилась, но Кью, похоже, хочет о чем‐то спросить.
– Ты же не выбрал племя?
– Справедливый вопрос. Нет, не выбрал, – отвечаю я и меняю руку, которой держу под глазом пакет со льдом. Но теперь меня терзает мысль: а не влюбился ли я в Джо лишь потому, что у нас с ней много общего?
В моей любимой книге «Автостопом по галактике» написано, что полет – это просто падение вниз без удара о землю. Чтобы лететь, надо забыть о том, что ты падаешь.
Я люблю Джо потому, что она умная и амбициозная. Потому что она увлеченная и по‐ботански восхищается строением окружающего ее мира. Я люблю ее потому, что мы знакомы с детства, и это, оказывается, значит гораздо больше, чем я предполагал. Я люблю Джо, потому что она прекрасна.