– Ничего себе! Да здесь точно никто не сорвет джекпот, потому что никто еще не знает, как установить мир во всем мире.
– Это загадках многих веков, – соглашается Кью, внимательно глядя на экран.
– Пожалуй, единственный способ выиграть – это не играть, – говорю я, цитируя один из моих любимых фильмов.
Я понятия не имею, к месту ли цитата, и произношу ее лишь для того, чтобы увидеть реакцию Кью.
Тот хватается за голову, словно он сейчас взорвется.
– Не играть! – восклицает он. – Надо позвонить Полу. Спасибо, Фрэнк Ли!
* * *
Дома я повторяю маме свою легенду – тизербол пошел не по плану – и наотрез отказываюсь от ее предложения заварить мне какой‐то китайской травы (hanyak, произносится хаунияк), для того чтобы фингал быстрее прошел. Я уже знаю, что это за лекарство – адский красно-коричневый настой со вкусом рассола, кофе, ила и чистого страха. Просто самоубийство.
К счастью, в этот самый момент звонит мой телефон – видеозвонок от Джо. И мне удается сбежать.
– Привет, – говорю я.
– Боже, что этот долбаный Ву с тобой сделал! Я задавлю его и еще три раза по нему проедусь, чтобы он наверняка сдох! – кричит Джо.
Это же видеозвонок, поэтому она видит мое лицо. Ага.
– Не надо, – отвечаю я. – Не надо его давить.
– Нет, – грозится Джо, – я его убью, а потом еще раз для верности убью.
– Просто… Просто… – говорю я, и тут мне в голову приходит идея. – Просто приезжай ко мне.
Она тут же меняется в лице. Она все поняла. Просто приезжай. Потому что она наконец‐то может спокойно приехать в дом своего официального парня как его официальная девушка. И когда она появляется на пороге моего дома в трениках, огромной толстовке с надписью Carnegie Mellon University и с волосами, собранными в неряшливый пучок, из которого в разные стороны торчат пряди, мое сердце начинает биться быстрее.
Джо кланяется моей маме и с сильным акцентом говорит «Annyong haseyo». Потом берет меня за голову, целует в фингал. И все на глазах у моей мамы.
– Ой! – удивленно говорю я, словно мальчик, который ударился головой в расписной потолок рая.
– Айгу, – произносит мама при виде того, как Джо меня целует. – Это бактерии распространять.
Но мама широко улыбается. И после этого мы поднимаемся наверх, в мою комнату. Совершенно одни. Как в кино.
– Я резать дыня, – сообщает мама.
«Я резать дыня» означает «Я, конечно, дам вам побыть несколько минут наедине, но, так как я твоя мать и это, черт подери, мой дом, я принесу вам перекус, чтобы убедиться, что вы там не занимаетесь сексом». Мы входим в мою комнату, но дверь за собой не закрываем (не совсем как в кино, но почти), находим местечко, где нас не видно от двери, и начинаем целоваться.