– Послушайте, мы пришли раньше, чем семья Нг, мисс… Беки.
– Эй, Джо, – шиплю я ей и большим пальцем провожу под подбородком.
Джо меня игнорирует.
– Почему они вошли раньше нас?
Официантка смотрит на Джо отсутствующим взглядом:
– У нас освободился столик на четверых. Их было четверо, а вас всего двое.
– А раздвинуть столы никак нельзя?
– К сожалению, мы не пилим наши столики на четверых на две части, – отвечает хостес и начинает тыкать пальцем в свой планшет.
– Мы следующие? – уточняет Джо.
– Да, вы пойдете приблизительно через десять минут, – отвечает хостес. – Хотите еще колы?
– Нет, Беки, я не хочу еще колы, – говорит Джо.
Беки замирает с поднятым над планшетом пальцем и смотрит на Джо. Может, думает, не выставить ли нас? Тогда этот вечер станет еще фееричнее. Я подхожу и беру Джо за руку.
– Десять минут – это вообще не проблема, – говорю я.
Мы отходим назад к бочонку. Джо надулась.
– Спасибо за то, что поддержал меня, Фрэнк.
– Ты просила останавливать тебя, если вдруг занесет. Тебя занесло. И я об этом сказал, – объясняю я. – Лучше посмотри вот на тех ребят. Они ведут себя как взрослые, спокойно ждут и не жалуются. Так давай и мы будем вести себя как взрослые.
Я киваю в сторону коляски, в которой двое карапузов сидят и пялятся в обезьянье зеркало, и Джо понимает, что не стоит так сильно напрягаться из‐за пустяков. Она смотрит на меня смущенным взглядом.
– Понимаю, ты голодная и злая, – говорю я.
– Ли, столик на двоих, – вызывает Беки.
– Спасибо, Беки, – говорю я.
– У нас отменили бронь, – объясняет Беки, выразительно глядя на Джо.
Мы жуем хлеб, голод проходит, и настроение улучшается. После долгого ожидания нам наконец приносят наш заказ: не-помню-что для Джо и неимеет-значения-что для меня. Это не еда, а кошмар. Что‐то жаренное на плове цвета воска, а рядом какие‐то маленькие зеленые колбаски в луже соленого молока. Похоже на еду из дома престарелых, которую не надо жевать. Мы даже не стали заказывать сладкое, потому что все десерты тут невероятно огромные, просто мечта обжоры. Мы просим счет, его приходится долго ждать.
– I’m a wreck without my little China girl[37], – в зале кто‐то пьяными голосами затягивает песню Дэвида Боуи.
Это трое здоровенных евроамериканцев – к черту все, давайте называть их белыми – пялятся на Джо.
Она закрывает лицо руками.
– Да вы шутите.
Но ребята не шутят. У меня от ярости темнеет в глазах. Весь мир превращается в темное расплывчатое пятно. Я встаю:
– Эй, вы, завязывайте.
– О, смотрите‐ка, попрыгунчик разозлился, – смеется один.
– Ого! – отвечает другой.