Я сдерживаю смешок и убираю обезьянье зеркало, пока Кью не заметил.
– Все равно прикольная игра, – замечаю я.
– Ага, – отвечает Кью. – А еще здесь открытый исходный код. Я добавил вон те подъемные сортировщики.
– Ты крут, – говорю я.
Телефон снова вибрирует. Я очень хочу посмотреть, что прислала мне Брит. Мне ее не хватает.
Кью ставит игру на паузу.
– У тебя телефон просто разрывается. – Он смотрит на меня. – Ладно, – наконец говорит он и закатывает глаза. – Ответь.
– Последний раз, – говорю я, – обещаю.
– Последний? Или самый-самый последний?
«Мы возвращаемся вечером в воскресенье, – пишет Брит. – Фрэнк Ли, мне надо тебя увидеть». Внутри все переворачивается. Уши краснеют. Гравитация ослабевает, соединяющие Вселенную гвоздики, болтики и винтики ослабевают, и частицы мироздания медленно поднимаются в космос, где светит лишь белый квадратный прямоугольник моего телефона. Мне написала моя девушка: «Фрэнк Ли, мне надо тебя увидеть. Можно к тебе в гости?»
«Невозможно», – думаю я. Даже не представляю, как смогу сказать: «Мама, папа, это Брит, и сейчас мы запремся в моей комнате на несколько часов, как в фильмах для подростков». Я лихорадочно думаю о том, где я могу с ней встретиться, но потом мысленно бью себя по лбу. В воскресенье вечером я занят.
«Черт, – пишу я ей, – в воскресенье вечером я помогаю папе на работе». И для пущей убедительности добавляю грустный смайлик. Она не должна подумать, что я ее отшиваю.
Игра Кью все еще на паузе. Приподняв брови, он смотрит то на меня, то на мое обезьянье зеркало, то снова на меня.
– Почти всё, – говорю я.
– Конечно.
– Нет, правда почти всё.
– И дружба наша почти всё.
Он снова начинает играть. На него неожиданно напали пришельцы (то есть коренное население), и Кью лихорадочно щелкает кнопками, чтобы отбить атаку (то есть проводит политику геноцида).
«Увидимся в понедельник», – наконец пишу я Брит. «Не знаю, смогу ли так долго ждать», – отвечает она.
– Я умираю, – говорит Кью.
Я убираю телефон. Я могу переписываться с Брит весь вечер, но пришло время остановиться.
– Я умер, – заявляет Кью.
– Дай я сыграю.
– Это ты говоришь, потому что чувствуешь себя виноватым.
– Если я замочу аборигенов, ты успокоишься и снова станешь счастливым колонистом?
– Это всего лишь игра, не я придумал правила.
– Я знаю, – отвечаю я. – Знаю.