И неожиданным ответом своим Нуар разожгла страшный костер.
— Потому что я люблю его! — сказала она. — Люблю и мечтаю стать его женой! О великая и могущественная царица наша и спасительница, помоги!..
По телу Мари-Луйс снова прошла дрожь, да такая сильная, что даже зазвенели украшения на ее груди. Глаза сверкнули молнией, а рука невольно сжалась в кулак, готовый обрушиться на голову коленопреклоненной девушки. Но царица и на этот раз совладала с собой.
В соседней комнате пробудилась от сна пригретая ею девушка-хеттка Ерес Эпит. Она в любую минуту может войти. Царица не хотела, чтобы Нуар ее увидела.
Мари-Луйс прошлась по комнате, стараясь скрыть свой гнев. Затем снова села, долго и внимательно разглядывала распростертую у своих ног Нуар и с достоинством проговорила:
— Объявлю Таги-Усака свободным от царской службы, прекрасная Нуар! Так тебя, кажется, зовут? Но скажи-ка мне, он тоже любит тебя?
— Я люблю его, великая царица! Для богов не тайна, что я пожертвовала свою девственность твоему царственному супругу во исполнение воли богов и в подтверждение моей преданности царю и царице Армении…
— Это естественно! — едва не сбившись на крик, проговорила Мари-Луйс. — И не предосудительно ни для моего супруга, ни для тебя. Благодаря твоей жертве тебя еще более возлюбят и боги и мы. Ну, а что было дальше?
— Мне выпало счастье удостоиться заботы твоего супруга-царя, божественная. Он выдал меня замуж за человека, которого я впервые тогда увидела и потому, понятно, испытала к нему лишь неприязнь. Несчастный умер раньше, чем коснулся меня. И вот я стремлюсь к тому, кто мил моему сердцу. Я люблю Таги-Усака. Без него я словно высохшая трава под копытами скота. Такое на меня навалилось, а он и знать не знает, как я терзаюсь!.. Но мне почему-то верится, что он будет моим мужем, только бы ему освободиться и… И еще, если ты поможешь, великая царица!..
— Так, так! — Мари-Луйс старалась казаться спокойной.
— Уговори его взять меня в жены, всемилостивейшая царица! Прикажи ему! Избавь от муки!..
— Я обещаю! — после долгого молчания проговорила царица. — Обещаю избавить тебя от муки…
Нуар опять припала к стопам царицы. А рука Мари-Луйс тем временем потянулась туда, где у пояса за складками хитона она прятала заветный кинжальчик с рукоятью из слоновой кости, вывезенной когда-то из отчего дома. На этом оружии еще ни разу не было ни капли горячей крови.
Но нет! Она в ужасе отвела руку и заговорила почти ровно и спокойно:
— Мне тяжело в одиночестве, дитя мое. Оставайся со мной и развей своим присутствием мою печаль. Помогите, о боги!..