И я попала в самую точку!
Как–то раз пасмурным вечером, когда я сидела у окна и развлекалась тем, что красила ногти в красно–белый горошек, с улицы донеслось тарахтенье мотоцикла. На лестнице раздались шаги… выше, выше… на четвертый этаж! Ко мне! Лихорадочно дуя на непросохший горох и пытаясь локтями ухватить с дивана бельишко, я разрывалась между экстазом и праведным гневом. Было бы преступной мягкотелостью сразу прощать его, но ведь папа превыше всех добродетелей ставил милосердие. Милосердие и снисходительность! Так тому и быть. Я ведь хотела, чтобы папа мной гордился, разве не так? Но…
Я распахнула дверь. На пороге стоял Гарри, протянув руку к дверному звонку. Глаза его были все так же полны глубокой небесной сини. Он остался самым потрясающим мужчиной, какого я когда–либо встречала.
— Привет, Тесса.
В голосе его слышался намек на радость и безмерное удивление, словно мы встретились на автобусной остановке где–нибудь в Боливии. Праведный гнев вспыхнул во мне с прежней силой. Этот идиот меня любит! Так я и знала, какого же черта он не приехал раньше?! Ну да, я повзрослела и поумнела и теперь могла оценить все рыцарство Гарри, который не клюнул на наживку в виде черного платья с декольте до пупа. Но хоть чуть–чуть этот человек должен соображать?..
Гарри протянул мне цветы, и я уткнулась в них лицом. Дверь затворилась, и мы, словно актеры в плохой пьесе, продолжали топтаться в крошечной прихожей. Сейчас он зачитает свой текст. Скажет, что хотел дать мне повзрослеть, чтобы быть уверенным в своих чувствах. Вместо этого Гарри полез в карман и что–то достал… Когда он протянул мне маленькую бархатную коробочку, то при желании его можно было назвать смущенным, но я‑то видела, что на самом деле этот негодяй так и лучится самодовольством.
Я холодно улыбнулась. Не торопись так, милый Гарри! Отступив, Постным голосом сообщила, что со времени нашей последней встречи мое зрение значительно ослабло, а потому мне требуется лупа, чтобы разглядеть его подарок. После чего поспешила к письменному столу, отыскала лупу и вернулась к двери. Это было то самое кольцо — очаровательное кольцо с бриллиантом жемчужно–коричного цвета, которым я столько раз любовалась в нашем антикварном магазинчике! Откуда Гарри узнал?..
— Оно прекрасно, — прошептала я, поднимая на него взгляд, но Гарри ошарашенно пялился на лупу в моей руке.
Я попыталась объяснить, что это всего лишь спектакль, моя маленькая месть, но вовремя замолчала, сообразив, что Гарри все равно мне не поверит.
— Прошу прощения, что помешал твоим занятиям, — растягивая слова, сказал он и, многозначительно глянув на мои перемазанные лаком ногти, повернулся и исчез.