Императрица разглядывала жемчужные бусы. Пальцы скользили, будто она, задумчивая, пересчитывала драгоценные бусины. Одинакового цвета, одного оттенка…
Холодные.
Единственный из камней, который не отзовется, ибо рожден был иной стихией. И пожалуй, именно это привлекало ее в жемчуге. Любовь к нему императрицы была известна всем, а потому…
— Это ты? Заходи, — она запустила ладонь в шкатулку и подняла горсть жемчужных шариков, позволяя им свободно скатываться с ладони. — Смотри, какая красота…
Бусины темные, почти черные.
И розоватые.
И голубые.
И даже зеленые, яркие, словно окаменевшие куски летнего моря.
— Я слышала, ты помог одной девочке… — матушка оторвалась от жемчуга и руку вытерла. — Это хорошо…
— Одной. А другая…
— Это не твоя вина. И убийцу найдут, будь уверен…
Лешек бы был, да только как-то не получалось. Вон, времени уже сколько минуло, а не то, что убийцу, свидетелей мало-мальских не нашлось.
— И как тебе девочка? — поинтересовалась матушка.
— Которая?
— Живая, несомненно.
— Живой и останется. И следов не будет. Вовремя успел.
— Первая… — императрица позволила черной жемчужине задержаться меж пальцев.
— Ты о чем?
— Будут другие…
— Митенька…
— К каждой охрану не приставит, — императрица поднялась, и тяжелые косы соскользнули на пол, зашелестели, поблескивая змеиной золотой чешуей. — И не морщись… красота красоте рознь.
Она поднесла жемчужину к серой глади волшебного зеркала.
— Сегодня порошок, завтра стекло битое в туфли… послезавтра… как знать, до чего додумаются?
— Зачем ты мне говоришь?
— Затем, чтобы ты готов был… что с Таровицкой?
— Не знаю… я пока… присматривался. Говорят о ней только хорошее…
— Тебе? — матушка усмехнулась. — Тебе иного и не скажут… не прямо во всяком случае. Кому охота выглядеть злобной и завистливой?
Лешек согласился.
И присел.
Пожаловался:
— Устал я, матушка…
— Конкурс еще и не начался… к слову, читал? — она указала мизинчиком на газету, что лежала меж канделябров. И страницы ее ныне казались еще более желтыми, нежели обычно. — Весьма… познавательно. Слуги шепчутся, что эта шутка была не шутка вовсе… что на самом деле все уже решено, а вот таким нехитрым способом мы лишь избавляемся от неугодных…
Статейка на первой полосе была… мягко говоря нелестной.
И вроде бы автор ее — теперь Лешек распрекрасно понимал чувства названного брата, сам испытывая сходные — ни в чем не обвинял Их императорские величества, скорее уж недоумевал, как вышло, что… и вправду, как вышло?
…и сколькие, прочтя, почувствуют себя незаслуженно обиженными?
И любви к короне сие не прибавит. И…