Но перед тем как совсем уснуть, он все же еще раз сделал свои дела, дождавшись, когда Энни уйдет. Он решил, что лучше лежать на промокшем, тем более, что и промокшей эта пеленка не ощущалась, чем лежать бревном и делать вид, что эти бесстрастные, будто профессиональные прикосновения на самых интимных местах — нормальны. Чистоплюйство было одолено, лихорадка побеждена, оставался только здоровый, крепкий сон.
Новое утро началось с прихода Энни и — чудо — чуть отдернутых занавесей. Она оставила совсем небольшой просвет, но Снейп почувствовал жизнь за окном и даже улыбнулся.
— Вы держитесь прекрасно, — похвалила Энни. — Простите, что разбудила вас, но мне нужно быстро управиться с вами, чтобы заняться моим хозяйством. Потом я вернусь.
Снейп стиснул зубы и стоически перенес пеленку, уколы, недолгое отсутствие Энни, кормежку через иглу в руке, и только украдкой разглядывал своего то ли ангела, то ли тюремщика.
Энни была молода. Снейп убедился, что тогда, в темноте, неверно определил ее возраст. Она все так же была в бесформенном балахоне и маске, но он заметил, какие у нее волосы — каштановые или темно-русые, стянутые под шапочкой и непослушно выбивающиеся. И карие глаза ее были глазами еще молодой женщины, явно моложе его самого, хотя, сколько лет ему самому, он догадывался только приблизительно.
Когда Энни вводила ему иглу, он напрягся.
— Нет, надо расслабить руку, — заметила она. — Иначе вам будет больнее. Северус.
Снейп вздохнул и осторожно прижал ее пальцы, как только ему представилась такая возможность. Энни с улыбкой на него посмотрела. Он покорчил рожи, потом поднял правую руку и указал на Энни, потом на свое лицо.
— Побрить вас? — спросила она. Он изобразил несогласие, как мог. Со стороны это, наверное, выглядело или смешно, или жутко, но Энни не испугалась и не засмеялась. — Маску? Снять маску? Нет, нет, вы же видите, я умудрилась заразить вас даже с ней, а быть может, и раньше. Пока не просите. Мы с вами легко отделались.
Он хотел было сказать, что вчера она даже уже не подкашливала, но пока размышлял, стоит ли ему пытаться говорить, Энни поднялась.
— Вам придется меня подождать. Обещаю, что сегодня уделю вам куда больше времени.
Дверь закрылась. Он остался один.
Снейп размышлял: что случилось? Почему он не помнит о прошлом совсем ничего, не считая обрывков, все равно не вносящих никакой ясности? Кто пытался его убить, почему у него так болит горло, кто такая Энни, почему она так ловко управляется с ним? Как она его вытащила? Она не выглядела особенно сильной и не была рослой.