Егор смотрел на нее мягко, будто с легким, едва уловимым сочувствием, и вообще, кажется, ожидая, что она вскочит, торопливо впрыгнет в свои трусы, схватит остальные шмотки в охапку и сломя голову ломанется от извращенца-декана. Ох, Егор… Знал бы ты… Но кажется, это все-таки шизофрения, и от твоих рук, душа готова даже смерть принять, не то что десяток-другой шлепков. По всей видимости, чтобы Танька смогла справиться с этой одержимостью, было нужно что-то поэффективнее, может — полноценная жесткая порка, а лучше — хорошая доза галоперидола. О, вроде как, особо психованных лечат электрическим током, наверное, Таньке помогло бы…
Егор бережно гладил ее по спине, по волосам, по плечам, будто кошку наглаживал. Будто распускал в Танькиной груди тугой клубок напряжения. Медленно, не торопясь, со всем возможным трепетом. И в крепких руках Егора было тепло и не хотелось шевелиться вовсе. Все, истерзанное таким количеством острых ощущений, Танькино существо грелось и успокаивалось.
— Все закончилось, солнышко, — шепнул Егор, касаясь губами ее лба, — все, ты выдержала, умница моя.
— Скажи еще раз, — тихо выдохнула Танька, впиваясь пальцами в его плечи.
— Все закончилось, — мягко повторил Егор.
— Не это, — шепнула Танька, и Егор на секунду завис. Впрочем, понял ее он быстро, ну кто бы сомневался. Не так уж и много было возможных вариантов.
— Ты — моя умница, солнышко, — боже, как ласково он это говорил, аж сердце восторженно заплясало, — ты моя, моя — ясно?
— Всю жизнь бы слушала, — губы сложились в слабую улыбку, а Егор, забавляясь, закатил глаза. Ну что? Ну что тебе еще сделать, Васнецов, что тебе сказать, чтоб ты понял, насколько безнадежно по тебе сходят с ума? Даже сейчас — особенно сейчас — вся Танька замирает от его близости, от его тепла, от его нежности. До сих пор кажется, что это сон, странный сон, полный даже слишком острых ощущений. И из этого сна совершенно не хотелось просыпаться. Незачем. Тут был Егор. Больше ничего не надо было.
Кажется, он делал только хуже, и лечение зависимости от него протекало пока что без особого успеха. Да, Танька уже с Егором спала, причем, сейчас вот-вот — действительно скоро заснет, прикорнув на его плече. Казалось бы, должна уже удовлетвориться и, «подтянув труселя», как говорила Светка, должна бы уже успокоиться и поискать взглядом рядом какую-нибудь новую цель, но нет, не получалось. Не получалось выдохнуть его из груди, казалось, с каждой секундой он кружит ей голову все сильнее. Давая слишком многое, давая то, чего от него не ждали, давая то, что неожиданно оказывалось необходимо.