— Будьте здоровы, дорогие сват и сватья! — нараспев провозгласил тот. — Благодарим Пюлеха и вас, покойные старики! — Каньдюк слегка наклонил чашку и плеснул немного водки на пол. — Желаю счастья любимому сыну моему, а вашему зятю! Мое ему благословение и уважение!
Громко забулькала водка. Обширная лысина Каньдюка побагровела, замаслились глаза, пот проступил маленькими капельками на пористом, густо оплетенном мелкими красными прожилками носу.
Выпив свою чашку, Шеркей нагнулся к свату и спросил о дочери.
— Э, да что ей сделается! Не ест, правда, три дня. Но ничего, молодая, не то что мы. И какого лешего упрямится? Сам не пойму. Другая бы радовалась, что Пюлех послал ей такое счастье. А эта фордыбачится. Пошла нынче Кемельби в заднюю избу, где мы держим… где твоя дочь живет. Обед понесла. А сношенька-то наша взяла да изнутри заперлась. Оставили еду у двери. После смотрели: только чашку молока выпила. До каши и не дотронулась. Полбенная была. Хорошая. Одного масла сколько было положено. На плаву каша. Да. И хоть бы коснулась. Сухенькая ложка. Такие-то вот дела, сват… Надо бы мать прислать, чтобы уговорила. Поскорей бы хоть выздоровела она… Что затылок-то скребешь?
— Да ведь…
— Думаешь, не пойдет сватья? Или бессердечная она? Как же можно дочь родную не пожалеть, единственную? Ведь глупа еще Сэлиме. Детский разум у нее. Совсем без понятия. А мать вразумит, наставит. Да ведь и не совсем без согласия взяли. Да. Уладить надо. Пусть уж сватья расстарается. Глянь-ка — Нямась-то с повязкой на руке ходит. До кости прокусила твоя дочка. Прямо до мосла самого. Да ты не печалься о ней. Пообвыкнется. И лошадь не сразу к упряжке привыкает. Никуда от этого не денешься.
Как увезли, спрашиваешь? Об этом тебе Урнашка расскажет лучше. Ловко они это дело обтяпали. В Хорноварах есть у нас надежные люди. Привез оттуда Урнашка трех молодцов. А втроем, да одну девчонку не умыкнуть! Пустяк! Плевое дело. Только момент подходящий выбрать. Они и улучили, подгадали. Один погнался за ними, да где там! Попробуй обскачи серого жеребца Савелия Тутая! На твоем Рыжем, пожалуй, можно. Да мой вороной, который теперь твоим стал, тоже не отстанет. Искать? У ищущего семьдесят семь дорог и у каждой еще столько же тропок. Разберись в них. Хе-хе-хе! Сам черт запутается… А уторком потихонечку к нам доставили. Видать, всю дорогу кричала сношенька наша новая. И сейчас голоса нет. Основательно дело сделали. По-нашенски, по-каньдюковски. Ухари! Ничего не скажешь. Ну, и отблагодарили мы их тоже щедро. За нами не пропадет.