Шеркей подскочил к брату:
— Зачем, зачем насмехаешься? За что позоришь? Что ты видел от меня плохого, что?
— Сказал же тебе, не насмехаюсь, а сватаю!
— Наемник, наемник он мой! Понимаешь ты? — затряс кулаками Шеркей. — С голоду, с голоду околел бы без меня, без штанов ходил! И ты, ты эту бездомную шелудивую собаку мне в зятья, в зятья прочишь?
Он изо всей силы топнул ногой, обжег взглядом брата и его жену, подбежал к двери, пнул ее ногой и выскочил, бормоча проклятья.
Элендей вышел на крыльцо, несколько раз окликнул брата, но ответа не услышал.
— Да… — проговорил он, почесывая затылок. — Вот это посватал! Как самовар, вскипел братец. Аж шляпу свою парадную забыл.
— Ох, не к добру ты затеял это дело, — послышался голос жены. — Видишь, соль просыпалась, к ссоре это.
— Ха! Предсказательница нашлась! Чепуха это все, бабья глупость. Угомонится он. Вот увидишь. Очухается. Сыграем свадьбу за мое почтение! Ого-то, как погуляем!
Шеркей в это время подбежал к своему дому. На пороге споткнулся, чуть не упал.
— Погубил, погубил, старуха! Зарезал, зарезал насмерть! — завопил в ответ на вопросительный взгляд жены, которая сразу догадалась по виду мужа, что произошло что-то необычное. Глаза у Шеркея неестественно округлились, стали мутными, лицо покрылось багровыми пятнами. Он сбросил пояс, рывком расстегнул ворот рубахи.
— Кто погубил, кто зарезал? Кого?
Сайдэ подбежала к нему, успокаивающе положила руки на плечи, притянула к себе, словно хотела спрятать на своей груди от несчастья.
— Братец мой родной, братец мой родненький! Посмешищем, посмешищем меня сделал!
— Не волнуйся, не надо. Показалось тебе. Может, ты сам его задел невзначай, вот и он поддел тебя. Разберетесь. Не чужие, чай.
— Кто? Я? Я? Я его задел? Сам он, сам! — Шеркей быстро оглядел комнату. — Где Сэлиме? Где? Позови! Чтоб сейчас была перед моими глазами!
Сайдэ смекнула, в чем дело, и, сделав вид, что не расслышала последних слов мужа, начала его подробно расспрашивать о ссоре с братом. Пусть поостынет, а тогда и и дочь позвать можно.
— Да чем же он тебя так разобидел? Погорячился ты, видать, из-за какого-нибудь зряшного пустяка. Бывает это с тобой.
— Пустяк, пустяк? Зряшный? Ничего ты не знаешь, хоть ты и мать Сэлиме! Куда только глаза твои смотрят! Сейчас узнаешь, что за зряшный пустяк! Элендей-то сватом, сватом назвался. Тух-та-ра нам в зятья предлагает!
Шеркей был уверен, что Сайдэ после таких слов если не умрет сразу, то, по крайней мере, упадет без памяти. Но жена беззаботно рассмеялась:
— Так я и знала, что зря ты разволновался. Разве обижаются на человека за то, что он высмотрел девушку? Поживем — увидим. Сэлиме еще молода. Успеем еще обдумать.