— Просто, — ее голос стал раздраженным, — если Сэм прав… даже если это был его старший брат, а не он, Шон Доннеллан умер из-за Генри Кольера и его глупой ревности.
— Верно. По тому, как это рассказывает Сэм, не имеет значения, какой из братьев воткнул в него нож, он умер из-за одной и той же причины, — затем он добавил, — и в любом случае, они оба уже мертвы.
— Что означает, что им все сошло с рук.
— Ты принимаешь все слишком близко к сердцу, — сказал он ей, когда они дошли до машины.
— Ну, я зла. А ты нет? Это могло случиться давным-давно, но Шон Доннеллан был просто молодым парнем в то время, а его жестоко убили. Он лишился жизни, которой наслаждались братья Кольер, и все из-за женщины, которая выбрала его, а не другого мужчину. Такое случается постоянно. Обычно это не приводит к убийству.
— Джек Кольер прожил не так уж долго, и Генри Кольеру было всего пятьдесят, когда он крякнул.
Он пристегнул ремень безопасности и молча молился, чтобы машина завелась.
— Генри прожил на тридцать лет дольше, чем Шон Доннеллан, — сказала она с негодованием, — и единственное преступление Шона было в том, что он был популярен у женщин.
— Как мне кажется, все еще популярен, — сказал он ей, но она не поддалась на провокацию.
К великому облегчению мужчины двигатель завелся в этот раз.
***
— Я думал, что мы команда, — напомнил ему Брэдшоу. Винсент Эддисон буквально стоял на коленях, он посмотрел на своего коллегу-детектива и моргнул. — Ты и я ― мы хорошо работали вместе, забрались под кожу этому Дэнни.
— Да, — согласился Винсент. — Так и было.
И он сразу же перевел свое внимание обратно на торговый автомат. Брэдшоу наблюдал, как тот полез рукой в защитную дверцу внизу машины, затем просунул ее дальше и согнул в попытке достать шоколадный батончик, за который он заплатил. Этот несчастный каким-то образом застрял между металлической спиралью, которая прежде его держала, и передним стеклом автомата.
— Я не видел тебя пару дней.
Шоколадный батончик, который они оба изучали, казалось, теперь повис в воздухе против всех законов гравитации, и Винсент пытался дотянуться до него своей громадной рукой, но Брэдшоу уже мог сказать, что он вне пределов его досягаемости.
— Ты же не все еще дуешься из-за того, что я раскритиковал тебя за то, что ты ничего не сказал в нашу защиту? — спросил Брэдшоу. — Потому что, если так…
Он уже был готов защищать свой предыдущий комментарий, но прежде чем он смог, Винсент покачал головой.
— Я не дуюсь, — сказал он тихо. — Я никогда не дуюсь.
Винсент потянулся дальше и распластал пальцы, но без толку.