― Только потому, что ты поймала своего редактора за грязным дельцем.
― Дело не только в этом, ― призналась она. ― Большую часть времени я не чувствую, будто знаю, что делаю.
― Я раньше испытывал те же самые чувства, ― заверил он ее. ― Все еще испытываю большую часть времени. У всех так. Просто они делают вид, что это не так.
― Но ты знаешь, что делаешь, ― заспорила она.
― Не всегда и только потому, что я поднабрался жизненного опыта. Я немного старше тебя.
― Только на пять лет старше, ― подсчитала Хелен, ― не так уж много. Ты едва ли умудренный сединами старый ветеран.
― Годы репортера можно сравнить с собачьими годами, ― пять лет в журнализме ― целая жизнь. Послушай, не беспокойся из-за Малколма. Я полагаю, что ты начала блестяще.
― Так, значит, ты не считаешь, что я изнеженная южная принцесса, живущая на деньги своих родителей, пока не выйду замуж и не нарожаю детей.
― Нет, ― решительно ответил он.
― Забавно, ― сказала она. ― Все так считают.
― Нет, не считают, ― сообщил он ей. ― Они просто немного сомневаются в тебе, вот и все.
― Так или иначе, все совсем не так, как я ожидала.
― Не так, ― сказал он, ― подожди немного. Ты чертовски хороша в своем деле, ― и затем он добавил, ― уж я то знаю.
Она улыбнулась.
― Откуда? Потому что ты тоже чертовски хорош?
― Именно.
Он широко ей улыбнулся.
― Тогда, может быть, через пять лет, я буду так же хороша, как и ты.
При этих словах он вздохнул и быстро встал на ноги.
― В чем дело? Что я сказала не так?
Он собирался солгать ей, но, вместо этого, во второй раз после того как он приехал в Грейт Мидлтон, Том почувствовал, что может доверять кому-то в достаточной степени, чтобы раскрыть правду.
― На самом деле, все не так уж замечательно.
― Ты работаешь на крупнейшую газету в стране.
― Нет, ― сказал он ей, ― меня отстранили от работы в крупнейшей газете в стране.
― Но я думала...
― Я не распространялся об этом.
Она слушала, пока он рассказывал ей всю трагическую историю о Тимоти Грейди и проститутках, жене-адвокате и ее угрозах разбирательством в суде, затем о Доке и как тот, вероятно, поступит.
Когда он, наконец, закончил, Хелен, должно быть, почувствовала себя обязанной предложить ему небольшое утешение.
― Ты все еще молод, ― все, что ей удалось сказать, ― ты еще можешь реабилитироваться.
― Мне почти тридцать.
― Тебе двадцать восемь.
― Это рядом с тридцатью, ― сообщил он ей. ― Все, что перевалило за двадцать пять, ведет к тридцати.
― Что ты будешь делать?
― Не имею ни малейшего понятия. Это все, чего я когда-либо хотел. Я имею в виду, что знал, что это будет нелегко, что редакторы иногда лгут или совершают нечто аморальное. Я не наивен, Хелен, но верю, что газеты ― отличная вещь, в целом. Правда. Без них богатые и влиятельные люди делали бы, что хотят, абсолютно неподконтрольные правительству, которому насрать на это. Мы разоблачаем таких людей, подвергаем их критике. Посмотри на Грейди. Об этом парне ходили слухи годами. Он ― один из тех людей, о которых все знают, что они пошли по кривой дорожке, но никто не может доказать этого. Есть бизнесмены, звезды, футбольные менеджеры и политики, от которых веет коррупцией. Если мы не будем приглядывать за ними, пока не нароем что-то грязное, тогда они просто продолжат игнорировать законы и не считаться с обществом.