― Значит не местный? ― спросил Том.
Мужчина, примерно того же возраста, что и Том, ответил:
― Я из того мифического места, известного как «юг», что занимает всю противоположную сторону Скотч-Корнера. Все были милыми, когда я прибыл, но, если останусь тут еще лет на двадцать, полагаю, они все еще будут считать меня приезжим.
― Ты, вероятно, прав, ― признал Том, ― но я на самом деле отсюда.
― Вернулся?
― Я журналист. Я еду туда, где есть новости, ― быстро сказал Том. ― Так случилось, что теперь они здесь.
― Я никогда не читаю газет, ― сказал он бесстрастно. ― Новости вгоняют меня в депрессию. Я серьезно, они всегда плохие, ― добавил, когда заметил, то Том ему не верит. ― Если газеты или телевизионные новости расскажут о чем-то хорошем, я уделю им больше внимания, но они этого не делают, так что я не буду их смотреть.
Том был поражен искренностью этого заявления. Это было так непривычно, что почти освежало.
― Черт возьми, разве это не странно не знать, что происходит в мире?
― Я знаю, что происходит в мире. Просто узнаю это не из газет. Я читаю специализированную литературу, журналы.
― Специализированную литературу?
― Регби, рыбная ловля, история, ― пожал он плечами, ― такого рода вещи. Я просто не выношу политики или трагедий других людей.
Том представил себе мир без газет или телевизионных сводок, и задумался, как долго он смог бы без них прожить.
― Я один из тех людей, кто готов пройти мили, чтобы получить копию вчерашней английской газеты, когда я в отпуске.
― Не помню, когда в последний раз открывал одну.
― Рад, что ты в меньшинстве, иначе я потерял бы работу. Так чем ты занимаешься в Грейт Мидлтоне?
― Я учитель.
― Учитель, который не читает газет? ― Том еще сильнее удивился.
― Я учу маленьких детей. Они недостаточно взрослые, чтобы интересоваться делами в мире. Я преподаю в начальной школе.
― Я ходил в нее, ― сказал Том. ― Я Том Карни. Не знаю твоего имени.
― Эндрю Фостер, ― ответил его новый друг. ― Я провожу дни с девятилетками, а большинство вечеров в пабе. Я уверен, что эти два факта не совсем связаны.
― Держу пари. Тогда может ты знаешь ту пропавшую девушку, Мишель Саммерс?
― Прежде чем я устроился туда, друг, она там уже не училась. Она училась в местной муниципальной школе.
Это было почти облегчением. Избавленный от необходимости разговаривать на профессиональном языке с учителем, Том начал расслабляться. Двое мужчин вместе пили и обменивались историями об опасностях преподавания непослушным детям или интервьюирования тупых моделей, трахающихся с футболистами. Несмотря на то, что между ними ничего общего с этим одиноким молодым человеком, кроме, вероятно, их возраста, Том нашел в Эндрю Фостере прекрасную компанию. Тот обладал «сухим» чувством юмора, которое можно было описать только, как здоровый цинизм, который органично вписывался в мировоззрение Тома.