И вот я стою едва живая от страха и слушаю, как мой собственный отец хладнокровно рассказывает маме о удачно заключённой сделке. И ничего, что товаром стала собственная дочь, пусть нелюбимая, но родная, частичка собственной плоти и крови. Слёзы катились по бледным щекам, а в душе мучительно умирал последний росток слабой надежды. Брачный договор подписан, скреплён клятвой, и пути назад нет. А моим мужем должен стать ни кто иной, как сам лэрд Тедерик эрл Вильфорд, старший сын и наследник негласного правителя этих земель лорда Кайсара. За каждым лордом был закреплён один участок земли с располагающимися на ней поселениями. Для нас он был власть и закон в одном лице, ему подчинялись все нижестоящие лэрды этих земель и боялись. Слухи о его жестокости и несговорчивости шепотом обсуждались в каждом доме, но открыто выразить своё недовольство пока никто не осмелился.
И вот сын этого страшного лэрда должен стать моим мужем. Я его никогда не видела, что и неудивительно, но слухи о нём ходили весьма противоречивые. Одни восторгались его красотой и мужественностью. Другие взахлёб рассказывали об остром уме, сильном магическом даре и великолепном умении сражаться. Да двуликие были воинами. Не просто воинами, а самыми сильными и жестокими во всей империи. Понятия любви и нежности были чуждыми для их чёрствых сердец, до определённого времени. Когда двуликий встречает свою истинную пару, что происходит, не так уж и часто, его сердце оживает.
Меня трясло от страха и отчаянья, только недавно сестричка принесла очередную сплетню о великолепном Тедерике. Шептались, будто за последние годы он сменил несколько любовниц, которые на миг, сверкнув в обществе, потом бесследно исчезали. Никто их больше не видел и ничего не слышал. Бежать, нужно немедленно бежать, болезненно пульсировала мысль в голове, но резкое жжение родовой татуировки быстро охладило мой пыл. Найдут, очень быстро найдут, да и не смогу далеко убежать и защиты мне просить не у кого. Меня пугало ещё и то, что договор заключили так торопливо, даже не устроив традиционные смотрины. Неужели он меня уже видел, но где и когда? Увы, ответа на этот вопрос у меня не было. Я услышала, как расплакалась мама и стала торопливо просить отца о милосердии к собственной дочери. Но и я, и она понимали, что это бесполезно, договор подписан, и моя судьба уже решена.
Дальше картинки стали мелькать очень быстро, словно невидимый киномеханик включил перемотку. К тому же, они постепенно теряли свою яркость и насыщенность, медленно угасая. Последнее видение, которое мне дали посмотреть, было коротким и тусклым.