– Это кто же принес?
– Вам нравятся? – спросила Виолетта. – А моя мама говорит: они очень шумные. Ей нравятся тихие и спокойные. А я люблю всякую музыку.
– Я тоже. Хозяин, ты угощал гостей?
– Еще чего, – буркнул Димка.
– Нехорошо. Ставь самовар.
Димка вышел на веранду и, разжигая самовар, думал о матери: «Интересная какая-то, то ругает, что с друзьями конфеты поел или печенье, то сама велит всех угощать».
За чаем Виолетта спросила:
– Вы почему нас не берете на Волгу?
– Вот уморила! – Мишка подвинул ей пустой стакан. – Ваше дело за столом хозяйничать. Братец твой чуть не утонул, а ты и вовсе девчонка.
– Я, может, получше тебя плаваю, – Виолетта налила Мишке чаю. – Пей, человек-амфибия.
– Ты не очень-то, – обиделся Мишка; он еще не читал роман известного фантаста, и незнакомое слово показалось ему обидным.
– Хватит вам спорить, – миролюбиво заметил Васька, облизывая ложку. Варенье кончилось, и он отодвинул опустевшую розетку. – Возьмем вас на Волгу хоть завтра.
Когда девочки ушли, Васька рассудил: «Тетя Катя увидела девчонок, сразу и варенье, и печенье, и чай – все, что хочешь. Значит, водиться с девчонками полезно». Екатерина Николаевна о другом рассказала:
– Пашку Нулина арестовали. Проворовался мелко. Суда еще не было, но не меньше года он у нас «управдома» изображать не будет.
– Юлька тоже нос совать сюда перестанет, – заверил Димка.
– Ну Юлька-то не столько опасная, сколько несчастная. Была опасная, Я о ней справки навела; из кулацкой семьи она. Во времена нэпа имела свою лавку. Когда лавку прикрыли, Юлька и тронулась умом от расстройства. Пашка же из дворянчиков происходит…
Но мальчишкам Юлька и Пашка уже стали неинтересны. Так уж устроены мальчишки: следить за людьми малопонятными или непонятными. Раз с Юлькой и Пашкой все так просто, значит, ну их! А вот Сэр…
Это был высокий, светловолосый мужчина лет сорока пяти с бесстрастными бледно-голубыми глазами и тонким носом с горбинкой на сухом аскетическом лице. Дружбы он ни с кем не заводил. Выходил из дома и возвращался всегда в одно и то же время и с такой точностью, что по нему можно было проверять часы. Иногда он куда-то исчезал.
Кто – то пустил слух, что жилец из флигеля – английский инженер, приехавший на строительство завода. К нему присмотрелись и прозвали Сэром. Вскоре у него завелись какие-то дела с Юлькой-воровкой. Это вызвало еще большее любопытство. Пробовали выведать о нем что-нибудь у Юльки, но та объяснять не умела, а умела только браниться.