– А вот сегодня, – закончил он рассказ, – чуть не опростоволосился.
У Димки остался один неясный вопрос:
– Эраст Аристархович, а про какой завал вы говорили? Чтобы разобрать его?
– Завал?… Ах, да. Пластинки накопились непроявленные, фотографии ненапечатанные. Вот и разгребал их перед отъездом. Ну все, ребятки, по домам.
Хлестнувший дождь избавил Димку и Мишку от нападок и издевок со стороны Федьки. Буркнув ему что-то на прощанье, помчались к Борису.
Борис сегодня их не ругал и ни о чем не спрашивал. Сказал лишь:
– Переоденьтесь в сухое.
Дал поужинать. Потом сказал еще:
– Завтра повезу вас домой. Тетя Катя за вами не приедет. Дядя Вася умер…
На похороны дяди Васи они опоздали. Из-за того, что Димка не видел умершего своими глазами, он не мог поверить в смерть дяди Васи. Как потерянный, прибрел к тете Поле. Зашел в «заколдованный домик». Пьеро без дяди Васи молчал и был просто безжизненной куклой. Шарики тоже никуда не исчезали. Вот тут и поверил Димка в смерть дяди Васи.
Сидя на голубом сундуке с нарисованным индусом, глотая слезы, думал, что он, Димка, не просто легкомысленный дурачок, а еще и недобрый дурачок. Он, Мишка и Васька обещали взять шефство над больным дядей Васей.
Сходили к нему несколько раз и забыли. Начали выслеживать хорошего, умного человека Эраста Аристарховича, который их, дурачков, раскусил не потому, что обладал сверхъестественной силой, а просто был взрослым, да еще фотографом, привыкшим всматриваться в лица и понимать их. И еще: погнались они за Эрастом Аристарховичем не из-за веры в свою выдумку о нем, а из-за желания верить. Из-за желания побыть у моря, искать приключения. Это была правда. Но… Димка не подумал об одном: если бы они, обдумав все, как обдумал он теперь, никуда бы не поехали, то они не были б мальчишками. Он и сейчас, не задумываясь, стал бы искать новые приключения, не столкнись с таким страшным понятием, как смерть.
Под впечатлением от случившегося Димка жил до первого снега. Когда он, белый, чистый, укрыл землю, то Димка впервые за долгий срок воспринял окружающую его действительность такой, какой она была на самом деле: с мальчишками, девчонками, школой, учебниками, снежками, тихой Смоленской, шумным Поворотом, всем тем, что называется – жизнь.
В один из первых зимних выходных Димка вытащил из сарая легкие санки, подозвал Рекса, запряг его в санки, привязал к столбу, подпиравшему балкон Грановских. Поднялся к Леве, приоткрыв дверь, спросил:
– Кататься пойдешь? Лева выглянул и поежился: