Она опять легла, хотя и не надеялась заснуть, и не заснула. Взяла с тумбочки маленький транзистор — сколько ночей в последние годы она держала его включенным, чтобы заснуть или попытаться заснуть! — и вот опять. Убавив звук до минимума, она прижала транзистор к уху. Целую ночь она пялилась в темноту, лишь изредка ворочаясь. Поглядывала на красные цифры на часах, льнула к транзистору и понимала каждое слово, доносившееся из приемника, а значит, ей даже не удалось задремать ни разу.
Когда рассвело, Оливия встала, оделась и спустилась на кухню. Насыпала «Чириос» в три тарелки и поставила молоко на стол. Поглядев в маленькое зеркало у двери — угрюмая физиономия, покрасневшие глаза, — подумала, что похожа на зэчку.
— Привет, мам. — На кухне возник Кристофер. — Во сколько он явится? Я к тому, что путь нам предстоит долгий.
— Позвоню ему сейчас же, — сказала Оливия и позвонила: — Здравствуй, Джек. Можешь приехать прямо сейчас? До Нью-Йорка дорога длинная, и они хотят отправиться пораньше. Прекрасно. До встречи. — Она повесила трубку.
— О, ребята, гляньте, что бабушка вам приготовила. — Энн вошла с ребенком на руках. — Насыпала вам хлопьев!
Дети не взглянули на бабушку, отметила Оливия, но сели за стол — Теодор и Аннабель балансировали на одном стуле — и принялись за еду. При этом они отвратительно чавкали. Маленький Генри вынул ложку из тарелки и со всей силой ударил ею по столу, а затем улыбнулся Оливии, когда брызги молока с хлопьями взметнулись вверх.
— Генри, — мягко укорила его Энн.
— Летим! — воскликнул Генри. Подняв ложку, он повел ею в воздухе, точно игрушечным самолетиком.
* * *
А Джек уже сворачивал к их дому, и — конечно же! — он приехал на спортивном автомобиле; Оливия понадеялась, что Кристофер этого не увидит. Джек постучал, и Оливия впустила его в дом. В замшевой куртке он выглядел веселым богатеньким бездельником. Однако ему хватило ума не поцеловать ее.
— Джек, — приветствовала его Оливия, — здравствуй. Входи, я познакомлю тебя с моим сыном. — И добавила: — И с его женой. — И снова после паузы: — И с их детьми.
Джек слегка поклонился в своей ироничной манере, глаза у него задорно блестели, что с ним нередко случалось. Он последовал за Оливией в гостиную.
— Здравствуй, Кристофер. — Джек протянул руку.
Кристофер медленно поднялся с кресла:
— Здравствуйте. — Протянутую руку он пожал так, будто ему подсунули дохлую рыбину.
— Да ладно тебе, Крис. — Слова сорвались с языка Оливии прежде, чем она успела подумать.
— Ладно мне? — с безграничным удивлением переспросил Крис. — Ладно мне? — повторил он громко. — Господи, мама, что ты хочешь этим сказать?