— Привет, Фам! — по-свойски сказал Иванцов. И тут Жанну словно ударило током. Фам!.. Ну конечно же он! Вьетнамец Фам!..
Внезапно пробудившаяся память стремительно отбросила Жанну на двадцать с лишним лет назад. И она вспомнила, как это было…
Июль 1977 года. Начало пути
Из динамиков внезапно грянул марш «Прощание славянки», в котором было столько надрыва, словно происходили проводы на фронт. С первыми тактами марша поезд мягко тронулся.
Жанна, Зоя Братчик и Мила Мидовская, прильнув к окну, молча смотрели как уплывает за горизонт окутанный заводскими дымами сибирский город, где они прожили, шутка сказать, целых семнадцать лет. Они дружили с первого класса и, сейчас, окончив школу, ехали в Москву. Жанна — поступать в театральный, Зоя — на поиски жениха, предпочтительно — молодого полковника, Мила Мидовская по прозвищу Миледи — просто за компанию. Она никогда ничего не решала сама, и ее участь была в руках тети Жени, известной московской журналистки, обещавшей пристроить племянницу к какому-нибудь необременительному делу.
За окном потянулась лесополоса, закрывавшая весь обзор. Ничего не стало видно, кроме утомительного мелькания веток.
Зойка Братчик встрепенулась первой. Деятельная натура не позволяла ей стоять столбом.
Прислушавшись к стуку колес, Братчик вдруг ритмично продекламировала:
Омск, Томск, Ачинск, Чита, Чита, Челябинск…
Подруги переглянулись, рассмеялись неизвестно чему и вернулись в свое купе.
Там тихонечко сидел их попутчик — маленький узкоглазый вьетнамец по имени Фам.
Его место оставалось свободным до самого отправления. В последнюю минуту на перроне появилась комическая процессия. Впереди невозмутимо семенил Фам. За ним ехал на колесиках чемодан размером с платяной шкаф, который толкала орава крошечных вьетнамцев — студентов местного металлургического института. Добравшись до вагона, они засуетились в бесплодных попытках втащить чемодан-шкаф в вагон. Рослая Братчик, не выдержав, решительно отстранила опешивших студентов и одним рывком зашвырнула чемодан в тамбур. Вьетнамцы восторженно залопотали. Багаж Фама едва поместился в купе, значительно сократив жизненное пространство.
— У него в чемодане, наверное, еще парочка вьетнамцев сидит! — громко заметила Братчик. — Зайцами хотят проехать.
Фама такое предположение не обидело, тем более что он вообще не понимал по-русски. Он приезжал всего на неделю с инспекторской проверкой земляков и теперь возвращался через Москву на родину. Общительной Зое Братчик клещами удалось вытащить из случайного попутчика только его имя — Фам.