Сам Черейский, со свисавшими до колен руками и небольшим горбом, походил на пожилую обезьяну, если бы ту нарядили в крахмальную рубашку, галстук-бабочку и дымчатые очки в тяжелой оправе, за которыми не было видно глаз. Однако почти карикатурная внешность профессора искупалась его величественными манерами. Он передвигался и жестикулировал с подчеркнутой неторопливостью, словно в рапидной съемке. И совершенно ошеломляющее впечатление производил его голос. У профессора неожиданно оказался такой густой и сочный бас, что было удивительно, как это он рождается в таком щуплом теле.
К Черейскому приходили на поклон многие знаменитости, чьи фотографии с благодарственными надписями лежали под стеклом на письменном столе. И тем не менее появление в доме Неподражаемой его взволновало. Жанна поняла это, когда случайно обратила внимание на его руки.
Длинные пальцы профессора судорожно шевелились во время разговора, точно хищные щупальца. Это было неприятное зрелище, и Жанна поспешно подняла глаза. Подняла — и натолкнулась на пристальный взгляд Иерейского. Он на минуту снял дымчатые очки и оценивающе оглядывал Жанну с головы до ног глазками-буравчиками. Жанна невольно вздрогнула.
— Нервишки у вас ни к черту, Неподражаемая! — с каким-то тайным удовлетворением заметил профессор. — Что ж, будем работать. Только не ждите от меня мгновенного чуда. Потребуется время.
— Лишь бы был результат, — сказал Тимур.
— Будем надеяться. Только ваша супруга должна мне помочь.
— Чем?
— Полнейшим доверием. И послушанием.
— Постараюсь быть паинькой, — сказала Жанна, машинально протягивая руку к красивому пасхальному яйцу, стоявшему на столе.
— Осторожно!.. — вдруг крикнул Черейский так, что в люстре звякнули плафоны.
Жанна испуганно отдернула руку:
— Извините…
— Это настоящий Фаберже, — пояснил профессор. — Я им очень дорожу. Итак, завтра… Нет, завтра ведь у нас четверг, да? Я по четвергам в первой половине дня консультирую в Институте Сербского… Значит, прошу ко мне послезавтра ровно в полдень. Без опозданий. И, пожалуйста, одна, без супруга. Таковы мои правила.
Выйдя от Черейского, Жанна и Тимур переглянулись.
— Как он тебе? — спросила Жанна.
— Довольно странный субъект.
— Мягко говоря. Не знаю, какой он специалист, но жадина ужасный. Как он над этим яйцом затрясся. Словно Кощей Бессмертный, у которого в яйце смерть.
— Ладно, — сказал Тимур, — это его проблемы.
Через день Жанна приехала к Черейскому точно в полдень и застала его поправляющим полиэтиленовую пленку на «Форде».
— От птиц спасу нет, всю крышу загадили, — сказал профессор, кивнув Жанне. — Прошу вас, Неподражаемая!..