— А тебе?
Обменялись холодными взглядами.
Женщинам почти невозможно обмануть друг друга. Раньше Инна всегда избегала столкновений, а сейчас вдруг почувствовала страстное желание сказать какую-нибудь колкость.
— Знаешь, у тебя с годами появилась зависть и злорадство, как будто тебе что-то там недодали за «яркую внешность». Не волнуйся: Мишель, как ты его величаешь, умеет держать удар. И потом… почему бы не заняться собственными проблемами, радость моя?
Лариса позеленела. Инна светски улыбнулась и подошла к Хозяйке галереи. Но настроение у неё испортилось. Когда она надевала свою лёгкую стильную куртку, в зеркале увидела своё злое лицо и грустно улыбнулась своему отражению. «Что, голубушка, дружочек, душа-девица, нравился тебе сей неудавшийся Последний Герой?» Может, потому и нравился, что не побоялся проиграть и захотел жить своей жизнью. А не доживать в привычных декорациях, ну, а то, что за всё приходится платить, так ведь он сам и платит. Не так ли?
Саша Краминов из «Комсомольской правды», весёлый, модный, сказал мне, мотальщице прядильного цеха: «Пойдёшь в Союз журналистов, вечером завтра, лекция для рабкоров. Может, это твоя будущая профессия». (Я печаталась в многотиражке).
В зале, среди пожилых степенных мужчин, нас было двое. Седой юноша, похожий на актёра Столярова, и я. Мы сидели рядом. Вдруг он предложил: «Поедем в лес. Где Университет». И он рассказал мне про минное поле, через которое он, мальчишка восьми лет, бежал. А немецкие солдаты фотографировали его и смеялись.
— Я не знал, что это было минное поле. Я бежал, потому что всех угоняли в Германию. Я — внук лесника, я верил, что лес меня спасет. Главное — добежать до леса.
Поле было такое красивое. Маки. Ромашки. Это было даже не поле. Луг. А когда я добежал до леса, я оглянулся.
И один немец, худой, высокий, в очках, помахал мне рукой.
Я тогда почему-то подумал: «Не все немцы плохие».
«Боже мой! Какой киноэпизод!» — подумала я.
Приём в японском посольстве
«Как нужно выглядеть на четырёхчасовом приёме?», мне объяснила жена дипломата, модельер, Лена Еленикова:
— Приедешь на такси. Туфли замшевые. В юбке. Украшения авторские. Шуба. Сбросишь на диван. И маленькая сумка. Через плечо. Запомни: ты столичная журналистка. За тобой наблюдают».
Первый, кто ко мне подошёл, был высокий, элегантный, прекрасно говоривший по-русски японец.
— Почему вы не взяли книги? Ваши сограждане берут сразу несколько штук.
Не успела ответить, потому что некто весело произнёс:
— Она привыкла, что ей дарят.
Я обернулась. «Ты сразу его узнаешь», — сказал главный художник журнала Николай Михайлов.