– А как же медведь? – спрашиваю я мать, когда она рассказывает об этом неслыханном по щедрости жесте.
– Какой медведь?
– Тот, который в Брадгейте. Я его приручала. Мы возьмем его с собой в Бьюманор?
– Ради всего святого! Мы были в дюйме от плахи, а ты говоришь мне про какого-то медведя? Мы потеряли его вместе с Брадгейтом, гончими и лошадями. Они все перейдут новому фавориту королевы. Моя жизнь разрушена, сердце мое разбито горем, я потеряла мужа, а ты спрашиваешь меня о медведе!
Джейн бы не дала ей так легко отмахнуться и настояла бы, чтобы медведя забрали к нам в Бьюманор. А я не могу так. Мне не найти слов, и я не смогу объяснить ей, что медведь, как и Мистер Ноззл и любое живое существо, заслуживает внимания и любви. Мне хочется сказать ей, что и мое сердце разрывается от горя, но я не умею говорить, а ей неинтересно меня слушать.
– Иди к Гербертам, – огрызается она. – За своими вещами.
Бьюманор, Лестершир.
Весна 1554 года
У меня такое чувство, что мы успели добраться домой целыми и невредимыми, спрятали головы и коса прошла над нами. Мария, мама и я, Мистер Ноззл и Булавка, лошади и борзые теперь дома, хоть это и не тот дом, и в нем нет медведя. Но теперь мы живем рядом с парком, так недалеко от нашего прежнего дома, что видим его высокие трубы. Мы скучаем по нему, но радуемся, что остались живы, хоть и пребываем в постоянном напряженном состоянии, следя за тем, что говорим и что слышим. Мы в безопасности.
А еще нам очень повезло, гораздо больше, чем остальным. Отцу не довелось вернуться домой, и я больше не увижу сестру. Ее разрубленное на части тело похоронили в часовне, а наша кузина Елизавета попала в Тауэр в качестве подозреваемой в измене и участии в бунте, организованном Томасом Уайаттом и моим отцом. Только королева может сказать, выйдет ли Елизавета на свободу или тюдоровская кровь снова обагрит зелень лужаек Тауэра. Вот только она не торопится с вердиктом. Одно могу сказать: я сделаю все, чтобы туда не попасть. Ни за что. Никогда.
Я рада тому, что мы живем на безопасном удалении от Лондона, и жалею только о том, что мы не можем вернуться в Брадгейт. Я скучаю по книгам Джейн, по ее библиотеке, а Мистер Ноззл скучает по моей спальне, где на подоконнике у него была своя маленькая кровать. А еще я скучаю по бедняге медведю.
Я с радостью расстаюсь с холодным молчанием дома Гербертов, а потом узнаю, что мой брак был расторгнут и о нем можно забыть, как о том, чего никогда не было. Мы с Марией и мамой живем втроем, это все, что осталось от семьи в пять человек. Эдриан Стоукс, наш конюший, едет с нами в Бьюманор, нарезает за ужином мясо, окружает вниманием мать и добротой нас с Марией.