Ливадов выругался про себя. Что-то не то он произнес.
– Нет. – Артур был не в себе, его распирало от только что совершенного открытия. – Ты точно не из Красного сектора! Историю христианства в большинстве там не знают, в особенности полуграждане. Ты кто? Может, все-таки оттуда и наукой занимаешься? Историк? А на одичалого совсем не похож.
Сука!
– Из цивилизованного сектора? У тебя есть нетчип?
Сука! Сука!
Сохраняй спокойствие! Ливадов старался смотреть на Рамиреса с непонимающей мордой лица. Знать бы, хорошо у него получается или нет?
– O’key! – Джонс отмахнулся от собственного возбуждения. – С этим разберемся, но потом. Сейчас давай в машину. Go further!
Едем дальше! Негр и бывший на часах белобрысый двинулись к джипу.
– Мне бы отлить, – сказал Андрей.
Артур Джонс вдруг встрепенулся, будто услышал нечто за гранью допустимого.
– Не вздумай бежать! – Рамирес многозначительно постучал указательным пальцем по часам, добавив: – Прикажу Томми проследить за тобой.
Томми оказался белобрысый тип с крупнокалиберным автоматом и в шлеме. После окрика он направился к Ливадову. Держался с рабом настороже, даже рыкнул что-то для острастки и постоянно целил в Андрея оружием. Проконтролировал, чтобы тот забрался в скотовозку.
Лязгнула, закрываясь, дверь, погасла лампочка. Андрей очутился в полной темноте, вскоре джип все так же бесшумно продолжил путь.
Куда едут? Куда его везут? На сей раз сна не было, Ливадов угрюмо смотрел в темноту. Долго, потом все же закрыл глаза и уже задремал, когда джип остановился. Снаружи послышались голоса. Много людей.
Автомобиль вновь поехал, медленно и на крутой подъем, но недолго. Вновь голоса, и неожиданно для Андрея задняя дверь джипа открылась. Ливадов увидел лысого негра-помощника Джонса и какого-то мужика. Яркий дневной свет слепил, но Андрей упрямо смотрел, прикрыв глаза рукой, на сооружение позади негра и говорившего с ним бородача.
Оно известно Ливадову с детства! Ярославский железнодорожный мост!
Мириады огней ночного мегаполиса ушли из-под крыльев. Теперь Женька видела реку. Жирную черную полосу, промелькнувшую под днищем самолета. Летательный аппарат так и назывался – самолет. Да он и походил на привычный с детства агрегат, только не слишком большой по размеру, и располагался прямо на крыше университетского небоскреба с прижатыми к корпусу крыльями. Они расправились после набора высоты.
Насупленная Артурова молчала и, почти не отвлекаясь ни на что другое, смотрела в широкое окно самолета, что в несколько раз превышало размеры иллюминаторов из Женькиного времени. После того как поднялись на борт, помощница Мартынова не проронила ни слова и на Ливадову почти не смотрела. Женька в мыслях даже поблагодарила Яну за неразговорчивость – не до нее сейчас – и, устроившись в кресле присланного за рабыней роскошного самолета, с противным, премерзким волнением ждала взлета. Теперь Ливадова принадлежит старшему сыну президента Корпорации, и это личный самолет Владимира Воронцова.