Эллиот всю жизнь проработал в полевых больницах, лечил жертв эпидемий, таких же бедолаг, что сейчас лежали вокруг. Но этот опыт не подготовил его к ситуации, в которой он теперь оказался, – к роли родственника инфицированного человека, лишаемого жизни вирусом. Навалилась беспомощность, по щекам потекли слезы. Вскоре откроется правда – погубил ли патоген Х1-Мандера его жену, самую родную душу на свете. Эллиот страшился этой новости и в то же время жаждал узнать ее. Жива ли она и страдает – или почила с миром? Неопределенность терзала сердце.
Его окликнул хорошо знакомый голос:
– Папа!
Эллиот обернулся и увидел протискивающегося сквозь толпу сына.
Когда тридцатилетний сын-медик поравнялся с отцом, старик прижал его к себе, обнял изо всех сил.
– Как мама?
– Жива, – кивнул Райан.
На лице Райана Эллиот дочитал то, что тот не сказал вслух: «Но только едва».
– Саманта и Адам с тобой?
– В жилом фургоне, в безопасности.
– Слава богу. Они?..
– У Саманты нет симптомов. Адам заразился, болезнь на ранней стадии. Прости меня, сын…
Райан сжал плечи отца.
– Ты не виноват. Мы еще повоюем. Пошли, заберем маму. Пора уходить отсюда.
Эллиот проглотил ком в горле и приказал себе не раскисать, пока Райан вел его по коридорам в офис спортарены. Он одновременно и боялся, и страстно желал встречи с женой.
Роуз лежала с закрытыми глазами на раскладушке в маленьком кабинете. Сыпь в нижней части тела приобрела темно-красный оттенок и расползлась до шеи. Лицо женщины приобрело пепельный цвет, под глазами набухли потемневшие мешки. Но, главное, она была жива!
Эллиот повернулся к сыну и объяснил, что следует делать.
Дойдя через час до фургона, припаркованного у Мариэтта-стрит, он постучал три раза, потом два и один раз. Через четыре секунды дверь скрипнула, за ней показалось лицо соседа.
Райан снял одеяла, которыми они накрыли Роуз, поднял мать из инвалидной коляски и отнес в салон гигантского жилого фургона. Дети при его появлении соскочили с кровати, и он осторожно опустил на нее тело матери. Едва он расцепил руки, как ему на шею бросилась Саманта, оба задрожали и заплакали, не в силах разнять объятия. Адам прилепился к родителям, они его тоже обнимали. Эллиот на минуту положил руки на их плечи, потом лег на кровать рядом с Роуз. Они прихватили с собой медикаменты и регидрационный раствор, теперь оставалось только ждать.
Роуз мерзла, Эллиот притянул ее к себе, не в силах удержать поток слез.
– Все будет хорошо, Роуз. Я с тобой. Мы тебя вылечим. Все в порядке, слышишь?
Больная ничего не ответила, но Эллиот почувствовал на своей щеке ее слезинку.