— Бабушка, поедешь со мной в Москву? На корову заработаешь…
— Поеду! — с ходу заявила Махонька. — Купить корову, конечно же, хорошо, а Москву увидеть — еще лучше.
Прасковья Андреевна только руками всплеснула:
— Куда ты, бабка, помрешь?!
— Уж не велико у бабки и костьё, — храбро отвечала нищенка. — Найдется место, где его закопать. Поехали!
В одном из писем Озаровская уведомляла своих знакомых: «Собирая словесный жемчуг на Пинеге, уловила я жемчужину редкой красоты. Везу ее в Москву…»
Звезда северных лесов
Среди пестрой газетной кутерьмы промелькнуло сообщение о том, что 24 сентября 1915 года в здании Политехнического музея на вечере в честь известного сибирского этнографа Г. Н. Потанина выступила артистка О. Э. Озаровская. Она рассказала о своей второй поездке на русский Север и представила публике «удивительный феномен» — старушку-сказительницу Марью Кривополенову, которая с большим успехом исполнила старинные былины «Иван Грозный и его сын» и «Илья Мурович и Калин царь».
Спустя три дня о диковинной лесной старушке говорила вся Москва. «Кривополенова пела старинные былины и скоморошины, заученные ею с голоса от своего столетнего деда, и покорила москвичей, — отмечал рецензент газеты „Русское слово“. — Перед успехом маленькой старушки в расписных валенках и пестром платочке померк даже успех О. Э. Озаровской…»
Очевидцы вспоминали, что, когда бабушка впервые вышла на сцену, ее крохотную фигурку в синем сарафане никто толком не разглядел (думали, что уборщица) и в зале долго не смолкали голоса, шарканье, рассаживание скучающей публики. Это могло вывести из себя кого угодно. Но Марья Дмитриевна не стала ждать, когда уляжется шум, и сердито крикнула в зал:
— Угомонитесь-ко!
Наверное, не сами былины — многие из них были известны по научным публикациям, хотя и теряли в печатном виде магическую страсть, — заворожили московскую публику. Ее покорила личность сказительницы, тайна ее артистической власти.
Как вспоминал один из учеников Озаровской, артист Вахтанговского театра Константин Вахтеров, не раз посещавший концерты бабушки Кривополеновой, в душе делалось удивительно свежо и ново, будто в человеке просыпалась до сих пор молчавшая часть души. Каждый старался вспомнить, где он слышал эти слова прежде, из каких закоулков сердца выпорхнули они.
Во время выступления кто-то из публики с наигранным лукавством спросил у сказительницы: правда ли всё то, о чем поется в ее старинах? Бабушка, ни секунды не раздумывая, ответила: да, все это чистая правда-истина, а о неправде она не то что петь, но и говорить бы не стала.