— Будет лучше, если я расскажу все завтра. Со всеми подробностями.
— А, — княгиня прошла вглубь комнаты, демонстративно отвернувшись от князя. — Белян сказал, что вы отправили письмо герцогу в Вайленбург. Что было в письме?
— И об этом я скажу завтра. Вам и остальным членам Совета.
— Я член этого Совета, как вы подметили, — произнесла Есения с прохладцей в голосе. — Поэтому я хочу знать, что происходит.
— Я думаю, вы и ваше любопытство сможете потерпеть до утра.
Княгиня развернулась. Лицо ее покрылось красноватыми пятнами, а грудь высоко вздымалась при каждом вдохе.
— Любопытство? — зашипела она, и к холоду в голосе добавился яд. — А как же ваше любопытство?
— Простите?
— Ваше любопытство, из-за которого вы залезли под юбку Мивсаэль. Оно ведь не терпит, не ждет.
— Есения, что ты несешь?!
Слова княгини вмиг разозлили Твердолика.
— При дворе ходят слухи. О вашей фаворитке, — Есения приблизилась к князю. — О том, что вы состоите с ней в связи, игнорируя существование вашей законной супруги. Княгини!
Он напрягся, и она это почувствовала.
— Все замечают, какими взглядами вы перекидываетесь, а стража видит, как вы обнимаете ее в темных коридорах, как приглашаете в покои посреди ночи… Не только советница, но и эльфийка. Вы пали так низко…
— Тот, кто распускает эти слухи, лишится своего языка прежде, чем успеет опомниться.
— Ты угрожаешь княгине?! — не выдержала Есения.
— А ты бранишь своего князя за то, чего не понимаешь?!
— Не зовется князем тот, кто делит ложе с беспородной остроухой волочайкой, имея при себе все еще живую жену!
Твердолик на секунду опешил, удивившись, сколько гнева было в его обычно покорной супруге.
— Как ты смеешь так говорить?! — он повысил голос, прищурившись.
— Смею, потому что у меня есть право на это.
— Здесь у тебя нет прав! Ты подчиняешься мне!
— Оставь эти слова для своей эльфийской шлюхи! — со злостью выпалила княгиня.
Твердолик поднял руку и замахнулся. Но Есения опередила его.
— Ну давай, ударь княгиню, ударь мать своих наследников, — проговорила она тихо, — защищая эту дрянь.
Князь застыл с занесенной для пощечины рукой.
В дверь постучались.
— Я занят, — рявкнул он.
Есения не сводила с него взгляда, полного злости.
— Это я, Ваша Светлость.
Твердолик опустил руку.
— Милован, — произнес он уже спокойно. — Входи же.
В покоях появился командующий. Завидев княгиню, он поклонился и пробормотал какие-то слова приветствия. Есения не обратила на него внимания.
Твердолик повернулся к жене.
— Уходи.
— Что?
— Уходи. У меня есть дела поважнее, чем твои глупые истерики.
Есения вспыхнула, но не сказала ни слова. Она стремительно вышла из покоев, захлопнув за собой дверь, и столкнулась на выходе с какой-то невысокой девушкой. Княгиня подняла голову и встретилась со светло-карими блестящими глазами. Венок из живых полевых цветов украшал светлые прямые локоны, каскадом ниспадавшие на узкие плечи. Темно-зеленый кафтанчик был распахнут, открывая взору рубаху из тонкого льна, плотно прилегавшую к прелестям молодого тела.